Великие люди и депрессия - Крах фондового рынка

Оглавление:

Господство монополий в экономике империалистических стран не было главной и единственной причиной депрессии — имело место наводнение рынка одинаковыми, идентичными товарами.

Резкое увеличение концентрации и централизации производства и капитала, характерное для периода стабилизации 1920-х годов, способствовало огромному росту власти корпораций.

В то же время государственное регулирование было значительно ослаблено. Это, в свою очередь, усилило произвол крупных корпораций, их бесконтрольные действия в сфере бизнеса. В условиях нерегулируемого капитализма функционирование корпоративного капитала имело особенно пагубные последствия.

В 1920-е годы стали отчетливо видны не только сильные, но и слабые стороны капиталистической стабилизации:

снижение темпов развития, а иногда и спад производства в традиционных секторах экономики (угледобыча, судостроение, легкая промышленность);
недогрузка производственного аппарата;
высокий уровень безработицы (количество безработных в 1924-1929 годах составляло от 1,5 до 2 миллионов человек);
кризис перепроизводства, который начался в сельском хозяйстве в 1920 году и не был преодолен до конца 1920-х годов.

Все это в конечном итоге привело к накоплению условий перепроизводства в отраслях, тесно связанных с потреблением. Из-за неравномерного распределения доходов относительно низкий уровень покупательной способности населения явно не соответствовал высокому производственному потенциалу экономики. Слабая социальная защищенность основных групп населения резко ограничивала возможности для производственных инвестиций, замедляла процесс технологического перевооружения производства и приводила к тому, что все большая часть капиталовложений направлялась не в производство, а в биржевые спекуляции, что усугубляло неустойчивость экономической ситуации в конце 1920-х годов. В 1924 году на долю капитального строительства приходилось 76% всех капиталовложений, а к 1929 году его доля сократилась до 35%.

На дезинтеграцию международной финансовой системы также повлияли серьезные изменения, произошедшие во время Первой мировой войны. США, которые в то время были крупным международным кредитором, поставили крупные страны Западной Европы в финансовую зависимость. Отсутствие финансовых ресурсов у большинства из них в первые послевоенные годы подталкивало к нормализации международной торговли, свободному доступу европейских товаров на рынок США. Но обострение империалистической конкуренции после Первой мировой войны привело к протекционизму во внешней торговле, к повышению тарифов в США и Западной Европе, что сделало невозможным выплату долга Соединенным Штатам.

Англо-французский блок пытался решить эту проблему за счет выплаты репараций Германии. В какой-то степени Америка поддержала эти планы, хотя официально отрицала какую-либо связь между репарациями и военными долгами. Однако путь к нормализации финансовой системы оказался неудачным, поскольку финансовые возможности Германии были явно недостаточны, а предоставление свобод в международной торговле противоречило интересам ее конкурентов. Более того, политическое руководство Германии систематически саботировало выплату репараций, так что для обеспечения выплаты репараций основные западные страны были вынуждены предоставить Германии крупные новые кредиты по плану Дауэса-Юнга, что в конечном итоге сделало международную финансовую систему более хрупкой и способствовало неустойчивости капиталистической стабилизации в 1920-х годах.

В США ситуация усугублялась тем, что, в отличие, например, от Англии и Франции, у этой страны не было колоний, в которых можно было бы продавать излишки продукции.

Крах фондового рынка

Первые удары кризиса разразились 24 октября 1929 года. («Черный четверг»), когда в США началась беспрецедентная паника на фондовом рынке. В этот день на Нью-Йоркской фондовой бирже было продано 12,8 млн. акций, что в 1,5 раза больше, чем когда-либо ранее. В течение нескольких недель, предшествовавших потрясению, фондовый рынок находился в состоянии потрясения. Группа нью-йоркских банкиров во главе с Митчеллом, президентом крупнейшего банка США, поддерживала фондовый рынок миллионами, как кислородными прокладками. Митчелл заверил их, что промышленность и банки находятся в отличном состоянии. Известный авторитет, профессор Ирвинг Фишер, предсказал новую высокую оценку ценных бумаг.

Но его прогнозы оказались бесполезными, и через несколько дней, 29 октября («черный понедельник»), был достигнут новый пик спекулятивного ажиотажа, когда 16,4 миллиона акций перешли из рук в руки. Цена ценных бумаг на Нью-Йоркской фондовой бирже стремительно падала.

С сентября по ноябрь 1929 года стоимость акций, котирующихся на Нью-Йоркской фондовой бирже, упала более чем наполовину. За это время индекс 25 самых надежных промышленных акций, публикуемый газетой New York Times, упал на 53%. Обвал 24-29 октября уничтожил большое количество «бумажного» богатства. Пятьдесят миллиардов долларов, казалось, исчезли во время биржевой паники. Если 1 октября 1929 года стоимость акций, котировавшихся на Уолл-стрит, достигла 87 млрд долларов, то всего через месяц, 1 ноября, она упала до 55 млрд долларов, или на 37%. Но это было только начало. Падение цен на акции продолжалось почти без остановки в течение более трех лет. К марту 1933 года их общая стоимость составляла всего 19 миллиардов долларов, или примерно в 4,5 раза больше, чем в 1929 году.

Последствиями обвала фондового рынка были:

массовое бегство европейских капиталов, вовлеченных в игру на Нью-Йоркской фондовой бирже, в результате чего курс доллара начал падать.
паника охватила мелких владельцев акций, вложивших в них свои сбережения.

Крах фондового рынка в 1929 году стал одним из первых внешних проявлений глубоких кризисных процессов в экономике США. Это вызвало огромную турбулентность во всей экономической жизни страны. Гигантская разрушительная сила экономического кризиса проявилась прежде всего в спаде промышленного производства.

Общий индекс промышленного производства упал со 126 до 56 пунктов с мая 1929 года по июль 1932 года.

По сравнению с докризисным уровнем 1929 года, общий объем производства американской промышленности упал до 80,7% в 1930 году, 68,1% в 1931 году и 53,8% в 1932 году. Период с лета 1932 года по весну 1933 года стал временем наибольшего углубления кризиса. Только весной 1933 года уровень промышленного производства в США начал медленно расти, что ознаменовало начало перехода экономики от кризиса к затяжной депрессии.

Наибольший спад производства в годы экономического кризиса произошел в отраслях тяжелой промышленности. Это объяснялось главным образом тем, что позиции монополий там были особенно сильны, и сокращение производства в их руках было главным средством предотвращения чрезмерного падения цен и повышения их прибылей до высокого уровня. В результате в 1929-1932 годах добыча угля упала с 543 млн до 321 млн тонн, или на 42%, а производство стали за эти годы снизилось с 61,7 млн до 15,1 млн, или более чем в четыре раза. Летом 1932 г. сталелитейная промышленность сократилась до уровня 1901 г., а выплавка чугуна упала даже до уровня 1896 г. Из 285 доменных печей, действовавших в то время в стране, использовались только 46, а сталелитейные заводы работали лишь на 12% своей производственной мощности. Производство легковых автомобилей сократилось с 3 миллионов в 1929 году до 600 тысяч в 1932 году.

Помимо тяжелой промышленности, кризис сильно ударил по легкой промышленности, в конечном итоге разорив хлопчатобумажные фабрики Новой Англии, которые еще до кризиса отступали перед новыми текстильными фабриками Юга. По словам историка А. Невинса, «ткацкие станки южных текстильных фабрик были покрыты паутиной.

В 1932 году швейная промышленность работала всего на 30% мощности.

Кризис привел к резкому падению цен на сырьевые товары, особенно на сельскохозяйственную продукцию. Цены на основные продукты земледелия и животноводства в 1932 г. упали в 2-3 раза по сравнению с 1929 г. Соответственно, за эти годы денежные доходы крестьян снизились с $11312 млн до $4748 млн. до $4 748 млн. или 58%.

Положение фермеров усугублялось тем, что цены на промышленные товары в кризисные годы упали гораздо меньше, чем на сельскохозяйственную продукцию.

Даже в самые благоприятные годы стабилизации значительные слои трудового крестьянства остались за бортом «процветания». Теперь, с наступлением промышленного кризиса и нового, еще более острого кризиса перепроизводства в сельском хозяйстве, большинство из них оказались на грани разорения.

В этих условиях большинству фермеров стало крайне сложно регулярно оплачивать постоянные затраты на производство: Земельная рента, проценты по долгам и налоги (в 1932 году они поглощали до 40% валового дохода фермы). Все это привело к повсеместному разорению фермеров. В США были поселения фермеров, которые перешли на местный натуральный обмен и не использовали деньги в течение двух лет.

Обанкротившийся фермер был обеспокоен и выразил протест. Комитеты действий, созданные в фермерских районах для противодействия продаже ферм с молотка за неуплату долгов. Весной 1933 года вооруженные столкновения между фермерами и полицией участились по всему Среднему Западу, от Небраски до канадской границы, и несколько раз в них вмешивались регулярные войска.

Активную роль в этой борьбе сыграла возглавляемая коммунистами Объединенная лига фермеров. На Юге с 1931 года активно действовал профсоюз Cropper Sharecroppers’ Union (арендаторы земли в США, в основном в южных штатах, в то время многие из них были бывшими рабами).

Борьба фермеров принимала различные формы. Летом 1932 года начались так называемые «крестьянские забастовки». Крестьянская забастовка означает прекращение продажи сельскохозяйственной продукции торговым компаниям, которые поставляют молоко, масло, сыр и другие продукты в города. Это протест против грабежа со стороны спекулянтов и перекупщиков, против низких цен на сельскохозяйственную продукцию и высоких цен на промышленные товары. Забастовки часто приводили к вооруженным столкновениям с полицией и войсками.

Социальное воздействие

В кризисные годы банкротства и несостоятельность промышленных, коммерческих и финансовых предприятий и фирм были чрезвычайно распространены. По официальным данным, в 1929-1933 годах было зафиксировано около 130 тысяч коммерческих банкротств.

Кризис также с огромной силой ударил по банковской системе страны. За 4 года кризиса прекратили свое существование 5760 банков, то есть пятая часть всех банков США, с общим объемом депозитов в 3,5 триллиона долларов.

Социальные последствия кризиса были невероятно тяжелыми. Национальный доход страны, который в 1929 году составлял 86,7 миллиарда долларов, упал до 40,3 миллиарда долларов в 1933 году, то есть уменьшился более чем в два раза.

По подсчетам организации американских экономистов — Ассоциации по изучению проблем труда — количество безработных в США на начало 1933 года составляло 16,9 миллиона человек. Это означало, что во время самого острого экономического кризиса каждый третий работник был безработным. Частичная безработица была очень распространена. По данным Американской федерации труда (AFL), основанной в 1886 году, в 1932 году только 10% работников были заняты полный рабочий день.

Массы безработных и их семьи были лишены каких-либо средств к существованию. Многим людям фактически угрожала голодная смерть. В стране, где было принято работать и решать свои проблемы самостоятельно, не полагаясь ни на кого, люди не могли по-настоящему помочь себе. Они потеряли веру в себя, в свои силы. Началась психическая депрессия.

Миграция безработных привела к корректировке демографической структуры США. Основной поток людей, потерявших работу, направлялся из промышленных районов северо-востока в Калифорнию («Золотой штат»), где была возможность получить место в лачуге и скудный стол за изнурительный труд на сельскохозяйственных полях местных латифундистов.

Отдельные промышленные центры потеряли более трети своего населения. Около 150 000 человек покинули Детройт. Конечно, никто не мог оценить, сколько людей бродило по улицам страны в поисках работы, крова и хлеба, но, по оценкам, в 1932 году их число достигло 2 миллионов.

Эмиграция увеличилась почти вдвое. Нью-Йоркский офис компании «Амторг», объявившей набор квалифицированных специалистов для работы в Советском Союзе, был буквально осажден желающими уехать за границу. Положение тех, кто сохранил свои рабочие места, было не очень хорошим. К постоянному страху потерять работу добавлялось постоянное снижение заработной платы. Так было во всех отраслях промышленности. Даже по данным официальной статистики, средняя годовая зарплата рабочего в 1933 году сократилась на 30% по сравнению с 1929 годом. Заработная плата «белых воротничков» была сокращена на 40%, в то время как общая сумма выплачиваемой заработной платы сократилась всего на 3,4%. Так, средний годовой заработок рабочего-производственника упал с $1 551 в 1929 г. до $1 086 в 1933 г. Таким образом, общий фонд заработной платы американских рабочих фактически снизился примерно на 60% в годы кризиса. Это означало, что с началом кризиса процесс обнищания начался заново.

Во время кризиса резко возросла социальная активность людей. Рабочие, фермеры, студенты, женщины, просто безработная молодежь, афроамериканцы — вот далеко не полный перечень участников этих движений. Молодежь также проявляла исключительную активность. Большая часть их борьбы вращалась вокруг Закона о молодежи, который был представлен в Конгрессе, но так и не был принят. Центром молодежного движения был Конгресс американской молодежи.

В этот период движение безработных развивалось еще более интенсивно. В июле 1930 года состоялся первый всеамериканский съезд безработных. На съезде был создан Национальный совет безработных, который объединил деятельность местных советов безработных. Также летом 1930 года Коммунистическая партия предложила законопроект о социальном обеспечении под названием «Закон о рабочих». Она обеспечивала пособия по безработице, старости или болезни, равные средней заработной плате промышленного рабочего. Эти требования нашли отклик у народа, потому что они выражали желания большинства.

Рабочие одержали победу с помощью забастовок. Всего в 1930-1932 годах в стране бастовало около 850 000 рабочих. После некоторого спада забастовочное движение возобновило свою активность со второй половины 1933 года.

В 1931 году на основных угольных месторождениях произошли кровавые столкновения. Отдельные забастовки против массовых увольнений рабочих, в которых участвовало от 5 до 20 тысяч шахтеров, продолжались с середины 1930 г. Летом 1931 г. число бастующих достигло 50 тысяч человек. Шахтеры выбросили лозунг: «Забастовка против голода». В районе забастовки, переполненном вооруженными силами владельцев шахт, гремели пулеметы. Десятки людей были убиты и ранены. Число арестованных составило более 1000 человек, а число избитых и отравленных газом — 2000 человек.

В декабре 1931 года состоялся первый национальный марш голода на Вашингтон, в котором приняли участие 1500 делегатов от безработных. 7 декабря, в день открытия очередной сессии Конгресса, большая группа участников марша прошла по улицам столицы с требованием, чтобы Конгресс и президент приняли закон о создании федеральной системы социального обеспечения.

В декабре 1932 года представители безработных организовали второй Национальный марш голодных к Капитолию США, призывая Конгресс принять чрезвычайные меры для помощи рабочим и фермерам.

Еще одним важным событием общественного движения стал марш ветеранов Первой мировой войны летом 1932 года. В 1924 году Конгресс США принял решение выплачивать бывшим солдатам, участвовавшим в войне, по одному доллару за каждый день активной службы в качестве компенсации за нищенскую зарплату во время войны. Но вместо денег ветераны получали сертификаты, которые выплачивались через 20 лет. С 1930 года эти сертификаты могли быть заложены только за половину номинальной стоимости.

Бывшие солдаты требовали премию, или компенсацию, за свою военную службу во время войны. В июне 1932 года около 25 000 ветеранов и членов их семей собрались в Вашингтоне, округ Колумбия. Палата представителей проголосовала за удовлетворение их требований. По настоянию президента Сенат отклонил законопроект о премиях. Это всколыхнуло движение ветеранов — они стали требовать увеличения социального обеспечения. Затем, по приказу Гувера, войска разогнали ветеранов. Активисты были рассеяны, а их лагерь сожжен.

Первые меры по борьбе с кризисом (октябрь-декабрь 1929 года)

С начала Депрессии в 1929 году президент Гувер провел ряд встреч с лидерами бизнеса. 5 декабря 400 руководителей крупнейших банков и трастов США собрались в Вашингтоне. Гувер обращается к ним в 1930 году с программой строительства стоимостью 8 миллиардов долларов. Правительство финансирует строительство на сумму в несколько сотен миллионов долларов. Центральные банки обещают снизить стоимость заимствований путем снижения процентных ставок и покупки ценных бумаг на рынке. Представители промышленности обещают не сокращать число работников и не снижать заработную плату, чтобы сохранить покупательную способность. Решение конференции, как и политика центрального банка, было основано на теории о том, что промышленные кризисы вызваны нехваткой капитала. Гувер считал, что стоимость его плана будет несравнимо меньше и гораздо более разумно потрачена, чем стоимость кризиса 1921 года.

С 1930 года пресса и члены Конгресса говорили о безработице как о национальной проблеме. Они отвергли все предложения о государственной помощи безработным, не говоря уже о введении государственной системы страхования. Но президент и члены его кабинета, исходя из идеологии «сурового индивидуализма», решительно отвергли использование правительства для прямого регулирования экономики и социальных отношений. Они отвергли все предложения о государственной помощи безработным, не говоря уже о введении государственной системы страхования. В крайнем случае, республиканские администраторы соглашались с тем, что в чрезвычайных кризисных ситуациях муниципальные и государственные средства могут быть использованы для помощи безработным, но, как правило, они возлагали эти задачи исключительно на частную филантропию. Вся практическая деятельность республиканского правительства в этой области сводилась к организации мелких общественных работ.

В марте 1931 года Гувер накладывает вето на создание национальной системы помощи безработным. Президент США рекомендует Красному Кресту и филантропическим обществам собирать добровольные пожертвования для помощи нуждающимся.

Некоторые меры были приняты и в сельскохозяйственном секторе. В 1929 году было создано Федеральное фермерское бюро, которое начало скупать сельскохозяйственные товары, чтобы не допустить резкого падения цен. За 15 месяцев, с 15 июля 1929 года по 15 октября 1930 года, Бюро потратило 378 миллионов долларов. Убрать излишки зерна и хлопка с рынка. За это время цена бушеля пшеницы упала с $1,18. Фунт хлопка подешевел с 16 центов до 7 центов. Таким образом, правительство попыталось спасти сельскохозяйственный сектор. К середине 1931 года на государственных складах скопились огромные запасы пшеницы и хлопка. Бизнес этой организации принес большую пользу верхушке крупного фермерского сообщества и особенно монополистическим промежуточным компаниям, которым принадлежала большая часть акций. Однако концентрация крупных запасов без надежды на выгодный сбыт оказала самое неблагоприятное влияние на рынок. Когда во второй половине 1931 года Администрация фермеров перестала покупать и начала продавать свои собственные акции, результатом стала полная дезорганизация сельскохозяйственного рынка и еще большее ухудшение состояния массы фермерского населения.

Новый тарифный счет Смут

Новый законопроект о тарифах, который устанавливал самые высокие тарифы в истории Америки, был внесен в Конгресс еще весной 1929 года, через два месяца после вступления Гувера в должность. В течение года принятие тарифа столкнулось с непреодолимыми препятствиями в Сенате. 8 марта 1930 года президент Гувер пообещал, что «кризис исчезнет в течение 60 дней». 1 мая того же года Гувер, ссылаясь на телеграфные сообщения губернаторов и мэров, утверждал, что «кризис позади». Он попросил утвердить тариф.

В Конгрессе появились новые аргументы: «Если высокий тариф хорош в «годы процветания» — почему бы более высокому тарифу не быть еще лучше во время кризиса?». Новый тариф, утверждали его сторонники в Конгрессе, зарезервирует большой внутренний рынок полностью для американских фабрик и заводов. Как только тариф пройдет, колеса промышленности будут вращаться по кругу. Почти все европейские страны направили протесты в Вашингтон. В самой Америке более тысячи экономистов подписали коллективный протест. Но протесты не возымели никакого эффекта. 17 июня 1930 года новый тариф, названный Тарифом Смута, стал законом. После США другие страны постепенно устанавливали запретительные тарифные барьеры. Американский экспорт, и без того сокращавшийся, начал катастрофически падать. «Стена смуты» не вернула «процветание», а углубила кризис.

Таким образом, в первые месяцы кризиса экономическая политика президентства Гувера была далека от laissez-faire (невмешательства правительства в экономические дела).

В начале 1930 года наблюдалось некоторое улучшение ситуации в производстве и на фондовом рынке. Однако попытка искусственно стимулировать экономику путем вливания в нее миллиардов долларов может в лучшем случае временно смягчить кризис, но ни в коем случае не ликвидировать его. В мае 1930 года фондовый рынок снова рухнул. Гувер признает свою беспомощность, сожалея о временном отходе от принципа невмешательства правительства в экономику, от философии «американского индивидуализма». Предполагая, что «экономические недуги не могут быть излечены законодательным путем», Гувер рекомендует Конгрессу положиться на щедрость времени.

В течение года с середины 1930 до середины 1931 года президент США воздерживается от решения вопросов экономики. Он стремится не нарушать естественный ход вещей искусственными мерами. По его мнению, нет необходимости мешать организму капиталистической экономики бороться с болезнью самому. Но «болезнь» затягивается, кризис усугубляется, и конца этому не видно.

Теория нехватки капитала легла в основу политики Резервных банков, политики удешевления и расширения кредита путем снижения процентных ставок. Именно так действовали центральные банки во время экономических депрессий 1924 и 1927 гг. Именно так они действовали во время кризиса 1929-1933 гг. В августе 1929 года учетная ставка Нью-Йоркского резервного банка достигла 6, в ноябре того же года она снизилась до 4,5, в мае 1930 года — до 3, в декабре до 2, а в мае 1931 года до 1,5. В 1930-1931 годах политика снижения учетных ставок еще больше углубила кризис. Учетная ставка достигла рекордно низкого уровня в истории центральных банков, а цены на сырьевые товары продолжали падать

Сам президент Гувер до середины 1931 года придерживался курса, который он взял после первых неудач, — курса невмешательства в естественный ход событий. Он даже не отреагировал на крах Банка США в конце 1930 г. В начале третьего года кризиса США столкнулись с масштабным банковским крахом. В сентябре 1931 года разорились 305 банков, в октябре — 520. Гувер снова пригласил крупных банкиров на встречу в Вашингтон. В результате этой встречи в октябре 1931 года была создана Национальная кредитная корпорация с капиталом в 500 миллионов долларов для спасения промышленных, финансовых, торговых и железнодорожных компаний от краха. В начале 1932 года Национальная кредитная корпорация была заменена Финансовой корпорацией реконструкции (RFC). Капитал РФЦ постоянно рос и вскоре достиг 3 800 миллионов долларов. В задачи КСФ входило также оказание помощи сельскому хозяйству. Но Гувер направил миллиарды штата в крупнейшие финансовые, страховые и железнодорожные компании. Надвигающееся общенациональное банкротство банков было несколько замедлено.

Элемент кризиса, наконец, ударил по банковской системе с полной силой.

Спасение РФК закончилось эпидемией банковских крахов весной 1933 года. 2700 банков с депозитами на сумму 2875 миллионов долларов рухнули в США в 1933 году. Подобно тому, как попытка в конце 1929 и начале 1930 года искусственно оживить производство и кредитование усугубила кризис 1931 года, искусственное поддержание пошатнувшихся банков РФК в 1932 году неизбежно должно было закончиться банковской катастрофой в 1933 году.

Так закончилась тщетная попытка Гувера построить плотину против стихии кризиса.

Деятельность РФК свидетельствовала о том, что во время кризиса 1929 — 1933 годов государственно-монополистические тенденции в США вновь начали усиливаться. Однако в период республиканского правления эти тенденции проявлялись лишь спорадически, и прежде всего они выражались в форме государственных субсидий, а не прямого государственного регулирования. Они не распространялись на сферу социальных отношений.

На странице курсовые работы по психологии вы найдете много готовых тем для курсовых по предмету «Психология».

Здесь темы рефератов по психологии

Читайте дополнительные лекции: