Разноплановость мышления

Оглавление:

Мыслительные расстройства — один из наиболее распространенных симптомов психических заболеваний. Клинические варианты мыслительных расстройств чрезвычайно разнообразны. Некоторые из них считаются типичными для той или иной формы болезни. При постановке диагноза болезни психиатр часто руководствуется наличием того или иного типа мыслительного расстройства. Следовательно, все учебники и монографии по психиатрии, которые посвящены различным клиническим проблемам, содержат множество утверждений о мыслевых расстройствах; в психологической литературе также есть много трактатов, описывающих мыслевые расстройства. Однако не существует единой квалификации или принципа для анализа этих расстройств. Это объясняется тем, что исследователи основывали свои описания и анализы нарушений мышления на различных психологических теориях мышления и на различных философских и методологических теориях.

Мыслительные расстройства, встречающиеся в психиатрической практике, разнообразны по своей природе. Трудно вписать их в жесткую схему или классификацию. Можно обсудить параметры, вокруг которых сгруппированы различные варианты изменений мышления, происходящих у пациентов психиатрических учреждений.

Б.В. Зейгарник назначил три типа, блоки, патологии мышления:

Нарушение оперативной стороны мышления
Нарушение динамической стороны мышления.
Нарушение личной составляющей мышления.

Особенности мышления каждого отдельного пациента не всегда могут быть классифицированы в рамках одного типа мыслительного расстройства. Нередко патологически измененное мышление пациентов характеризуется более или менее сложными комбинациями различных нарушений. Например, нарушения процесса обобщения в одних случаях сочетаются с нарушениями целеустремленности мышления, в других — с различными подтипами нарушений его динамики.

Нарушение оперативной стороны мышления

Мышление как обобщенное и опосредованное отражение реальности практически функционирует как ассимиляция и использование знания. Это обучение происходит не в форме простого накопления фактов, а в форме процесса синтеза, обобщения и абстракции, в форме применения новых интеллектуальных операций. Мышление основано на известной системе понятий, которые позволяют представлять события в обобщенных и абстрактных формах. Обобщение является следствием анализа, который выявляет существенные отношения между явлениями и объектами. Это означает иное отношение к объекту, возможность установления различных отношений между объектами. С другой стороны, это дает возможность установить связи между самими концепциями. Системы отношений, выстроенные и обобщенные в предыдущем опыте, не аннулируются; обобщение происходит не только через регенерацию отдельных объектов, но и через обобщение предыдущих обобщений.

При некоторых формах патологии психической активности пациенты теряют способность использовать систему обобщающих и абстрактных обобщающих операций. Нарушения оперативной стороны мышления принимают различные формы. При всем своем разнообразии они могут быть сведены к двум экстремальным вариантам:

Снижение степени обобщения.
Искажение процесса обобщения.

Снижение уровня обобщения.

Снижение уровня обобщения означает, что в суждениях пациентов преобладают прямые представления об объектах и явлениях; операция с общими чертами заменяется установлением строго определенных связей между объектами. При выполнении экспериментального задания такие пациенты не могут выбрать из множества различных характеристик те, которые наилучшим образом отражают концепцию.

В случае выраженной меньшей степени обобщения классификационное задание совершенно недоступно: субъекты настолько отличаются друг от друга по своим специфическим признакам, что не могут быть объединены. В некоторых случаях субъектам известно о большом количестве небольших групп, основанных на очень специфической тематической взаимосвязи между ними, например, ключ и замок, ручка и карандаш, нить и игла. Иногда сюжеты объединяют объекты как элементы сюжета, но никакой классификации не делается. Такой вид неправильной классификации называется бетоно-ситуационной комбинацией.

Способность оперировать обобщенными признаками характеризует рассуждение как аналитико-синтетическую деятельность. Поэтому нарушения типа конкретно-ситуационных комбинаций чаще всего обнаруживались при выполнении основных задач (классификация объектов, объяснение пословиц и т.п.), в которых эта ментальная операция явно выражена. Такие решения чаще всего наблюдаются у олигофреников, но и у пациентов с ранним началом эпилептических процессов. Такой тип решения наблюдается также у значительной части пациентов, страдающих тяжелыми формами энцефалита.

В психическом состоянии этих пациентов, как правило, не возникало психотических симптомов (бред, галлюцинации, нарушение сознания), преобладали данные об общем ухудшении интеллекта.

Такие пациенты могут правильно выполнять некоторые несложные задачи, если их условия ограничены и жестко предопределены. Изменение условий приводит к трудностям и неправильным действиям пациентов. В больничной обстановке они легко подчиняются режиму, участвуют в трудотерапии, помогают персоналу, но часто вступают в конфликт с другими, не понимают шуток, ввязываются в драки с другими больными слабоумием.

В некоторых случаях, при более выраженной степени заболевания, пациентам даже трудно назначить слова в соответствии с определенной характеристикой. Операция классификации, основанная на выделении ведущей особенности объекта и отвлекающая от многих других специфических свойств, особенностей объектов, вызывает трудности и пациенты прибегают к ситуационной конкретизации групп.

Аналогичные результаты были продемонстрированы у этой группы пациентов при выполнении задания по методу исключения.

На более выраженном уровне интеллектуального упадка пациенты не способны понять действительный смысл предлагаемого задания. Они не могут понять, что для того, чтобы исключить четвертый лишний пункт, необходимо объединить три пункта в соответствии с неким принципом, которым должен руководствоваться четвертый противопоставляющий их пункт. Они не в состоянии выполнять психическую операцию по комбинированию и контрасту. Пациенты подходят к изображенным объектам с точки зрения их полезности в жизни и не в состоянии выполнить теоретическое действие, которого от них требует задача.

Невозможность выполнения задачи в обобщенном плане, невозможность отклонения от индивидуальных конкретных свойств объектов связаны с тем, что пациенты не могут овладеть условностью, скрытой в задаче.

Такое непонимание условности особенно очевидно при интерпретации субъектами пословиц и метафор.

Притчи — один из таких жанров фольклора, в котором обобщение, суждение передается через образ единого факта или явления конкретной ситуации. Истинное значение пословицы становится понятным только тогда, когда абстрагируешься от конкретных фактов, о которых сказано в пословице, когда конкретные отдельные явления приобретают характер обобщения. Только при этом условии происходит перенос содержания одной ситуации пословицы в похожие ситуации. Такое переложение напоминает по своим механизмам переложение способа решения одной задачи в другую, что становится особенно понятным, когда фразы прослеживаются до пословиц. Относительно проблемы транспозиции С.Д. Рубинштейн утверждает, что «обобщение лежит в основе транспозиции, а обобщение является следствием анализа, который выявляет существенные связи».

Процесс непонимания образного смысла пословиц неоднозначен. Кроме того, редко наблюдаются факты полного непонимания образного смысла. Обычно она неполная, только частично измененная.

Сложности в понимании образного смысла предложений зависят не только от изменившегося значения слов, но и от других факторов (неуместное отношение пациента к поставленной перед ним задаче, изменившаяся динамика мышления и т.д.). Пациенты, которые не смогли распознать обобщенный признак в опыте классификации объектов, часто не могут понять переносного смысла пословиц. Потому что это слово работает для пациентов в его конкретном значении, они не в состоянии понять условность, присущую пословице.

В некоторых случаях отсутствие свободного понимания условного смысла выражается в том, что, хотя пациенты и способны понять образный смысл, пословица не кажется им достаточно точной и не отражает все жизненные случаи, которые на самом деле возможны.

Отсутствие понимания условности особенно проявляется в опосредованной запоминаемости (метод пиктограмм). Сложность этой задачи состоит в том, что рисунок не может (и не должен) отражать обилие ассоциаций, которые могут быть актуализированы восприятием слова; необходимо выбрать только некоторые из них, которые могут занять «место» слова, а это возможно только на достаточном уровне обобщения.

Г.В. Биренбаум в своем исследовании пациентов с тяжелыми повреждениями мозга обнаружила, что трудности в выполнении этой задачи настолько велики, что иногда пациенты не могут остановиться на каком-либо конкретном рисунке, потому что ни один из них не передает в полной мере и точно конкретное значение этого слова.

Сравнение данных, полученных с помощью различных методов (классификация объектов, метод исключения, объяснение пословиц и метод пиктограмм), выявленных у больных эпилепсией, энцефалитом и у олигофреников — нарушение процесса обобщения: конкретно-ситуационный характер их суждений, непонимание передачи, условность. Эти пациенты были объединены в группу пациентов, чье расстройство мышления было квалифицировано как снижение уровня генерализации.

Снижение уровня обобщения было обнаружено не только в проведении описанных экспериментальных испытаний, требующих более или менее сложной аналитико-синтетической деятельности, но и в обновлении ассоциаций.

Проведенный с пациентами этой группы эксперимент с ассоциациями показывает, что их ассоциации ограничены и элементарны.

Невозможность абстрагироваться от совокупности конкретных свойств и деталей объектов приводит к тому, что пациенты не могут правильно решить самую простую задачу, когда требуется сравнение этих свойств, отторжение одних из них и устранение других. В задаче «Установление последовательности событий» (ломание и ремонт колеса) пациенты ориентировались на отдельные подразделы картины, не связывая их.

Отдельные детали не взаимосвязаны, не синтезированы, и ситуация в целом не понятна. Ассоциации, возникающие у пациентов, вызываются только отдельными, изолированными элементами изображенного образа. Сематические отношения между элементами ситуации, воспринимаемыми пациентом, не играют роли в формировании и ходе ассоциации. Суждения пациентов об объектах не включают в себя все, что для них важно. Поэтому познания пациента неполные, несовершенные и скудные. Из-за этого крайне ограниченного спектра ассоциаций, узкого спектра знаний и навыков, пациенты крайне ограничены в своих способностях и могут действовать только при определенных фиксированных условиях.

Подводя итог, можно сказать, что мыслительная деятельность таких пациентов несовершенно отражает объекты, явления и их взаимосвязи, так как правильный процесс размышлений об объективных свойствах и закономерностях вещей всегда требует умения абстрагироваться от конкретных деталей.

Искажение процесса обобщения

Такое расстройство мышления, как оно есть, является антиподом только что описанного.

Если суждения предыдущей группы пациентов не выходят за рамки частного, индивидуального контекста, то «отклонение» от конкретного контекста выражается в чрезвычайно преувеличенной форме в случае пациентов, о которых мы сейчас говорим. В своих суждениях пациенты отражают лишь побочную сторону явлений, редко учитывают существенные отношения между объектами, а предметное содержание вещей и явлений часто игнорируется. Например, когда они выполняют задачу классификации объектов, они руководствуются знаками, которые носят слишком общий характер и не соответствуют реальным отношениям между объектами. Пациент М., например, комбинирует вилку, стол и лопату по принципу «твердости»; он включает в группу гриб, лошадь и карандаш по «принципу соединения органического с неорганическим».

Такие постановки задачи назывались несущественными или каскадными. Чаще всего они встречаются у пациентов с шизофренией, как правило, в галлюцинаторно-параноидальной форме расстройства, и у психопатов.

Такие пациенты живут в мире своих бредовых переживаний, мало интересуются реальностью и пытаются подходить к незначительным, бытовым явлениям с «теоретических позиций». В разговоре они способны решать общие вопросы, но часто не могут просто ответить на конкретный вопрос. Язык пациентов имеет претенциозный характер.

Когда их просят классифицировать предметы, они делают это на основе таких общих признаков (твердость, движение), что они выходят за рамки существенной стороны явлений, или на основе чисто внешних, незначительных признаков (отверстие).

Бессмысленный и эмаскированный характер суждений о пациентах определенной категории особенно проявляется в задаче создания пиктограммы. Для пациентов с пониженным уровнем обобщения задача создания пиктограммы сложна, так как они не могут абстрагироваться от отдельных конкретных значений слова. Эта же задача позволила нам с большей легкостью выявить еще одну группу пациентов, которые выполняют ее, так как они могут установить любую связь, не обращая внимания на содержание задания, которое им дается. Условия рисунка становятся настолько широкими и бесхитростными, что не отражают реального содержания слова; пациенты могут, не задумываясь, предложить любую схему в качестве условного названия слова.

В эксперименте с ассоциацией выявлен бессмысленный характер психической активности пациентов. Преобладание формальных, случайных ассоциаций и отсутствие существенной стороны задачи создают основу для того бесплодного размышления, которое характерно для таких пациентов и называется в клинике «резонансом».

Эта особенность мышления таких пациентов часто проявляется даже в простейшей психической деятельности — в описании изображений объектов. Пациенты не вникают в их конкретное содержание, а воспринимают их с точки зрения общих определений.

Симптом снижения резонанса особенно выражен в задачах, требующих вербальных формулировок, таких как определение и сравнение понятий.

Этот симптом еще более острый в попытках объяснить пословицы.

Очевидно, что резонансные заявления имеют разные причины. С одной стороны, это слово работает для пациента в разных значениях; выбор значения, адекватного конкретной ситуации, не происходит. С другой стороны, поставленная задача (в данном случае — приписывание фраз пословицам) не направляет мысли пациента, а исходит из более общих «принципов».

По мнению Павлова, логика мыслительного процесса должна быть проверена на практике. По словам Павлова, из-за отсутствия проверки на практике, мышление пациента становится неадекватным, его мышление — «психической жвачкой».

Это может объяснить и парадоксальный факт, что речь не облегчает, а усложняет задачу; слова, произнесенные пациентами, вызывают новые, часто случайные ассоциации, которые они не отвергают. После правильного выполнения задания в реальном действии пациенты думают об этом нелепо.

Этот факт очевиден в эксперименте по сопоставлению идиом с пословицами и метафорами; пациенты часто выбирают подходящую идиому, но совсем не оправдывают свой выбор и, объяснив его, отказываются от правильной работы.

Таким образом, при выполнении экспериментальных заданий пациенты приближаются к произвольным отношениям между объектами и явлениями, даже если они не соответствуют конкретным жизненным фактам. Реальные различия и сходства между объектами не учитываются и не служат для контроля и проверки их суждений и действий, а заменяются чисто словесными, формальными отношениями.

В большинстве случаев процесс обобщения нарушается не потому, что пациенты оперируют конкретными отношениями, а, наоборот, потому, что, как мы уже говорили выше, в их мышлении преобладают отношения, которые не соответствуют конкретным отношениям. Нарушение понятий у больных шизофренией носит специфический характер. Даже в тех случаях, когда их суждения конкретны, они не просто отражают конкретные отношения между явлениями или объектами, но скорее означают сближение, конденсацию отдельных случайных аспектов объектов и явлений. Такое сближение происходит не только из-за нарушения концепции, но и потому, что пациенты теряют сосредоточенность на объективном содержании задачи, так как часто выполняют поставленную (не только экспериментальную, но и жизненно важную) задачу на основе конкретных установок, не соответствующих данной ситуации. Иными словами, резонансные суждения пациента определяются не столько нарушением его понятий, сколько его желанием поставить каждое незначительное явление под ту или иную «концепцию».

Ухудшение личностной составляющей мышления

В психиатрической клинике наблюдаются нарушения мышления, вызванные личностными расстройствами. Они могут включать в себя:

Различное мышление
Обесценение критичности и саморегулирования.

Мышление — это сложная ко-регулируемая форма деятельности. Она определяется поставленной целью. Существенным этапом мыслительной деятельности является сравнение полученных результатов с условиями поставленной задачи и ожидаемыми результатами. Для проведения такого сравнения человеческое мышление должно быть активным, направленным на объективную реальность. Потеря цели в мышлении приводит не только к поверхностности и неполноте суждений, но и к тому, что мышление перестает быть регулятором человеческих поступков.

Связь между нарушениями мышления и изменениями в мотивационной сфере наблюдается при различных формах психических заболеваний. Уже анализируя тип патологии мышления, называемый «искажением уровня обобщения», можно говорить, по сути, о нарушении мотивационной составляющей мышления.

Существенным, существенным для человека является то, что приобрело значение в его жизненной деятельности. Не частота встречаемости того или иного признака или характеристики объекта делает его значимым или существенным, а значимость той роли, которую этот признак сыграл в жизни человека. Значимость свойства или характеристики, значимость самого объекта или явления зависит от того, какое значение он для него приобрел. Феномен, предмет, событие могут приобретать разные значения в разных условиях жизни, хотя знание о них остается одним и тем же.

В то же время, смысл вещей, совокупность наших знаний о них, остается стабильным. Несмотря на то, что личностная ориентация и содержание мотивов могут быть разными, основная практическая деятельность формирует устойчивость субъективного смысла вещей.

Операция классификации может быть выполнена более или менее обобщенно, но предметное значение объекта, с которым выполняется та или иная операция, остается стабильным. Поэтому признаки, на основании которых осуществляется операция классификации, свойства объектов, которые актуализируются в данном случае, в некоторой степени имеют характер стандартизации и банальности. У ряда пациентов с шизофренией эта стабильность объективного смысла вещей нарушается.

Конечно, и они развили общие (по сравнению с нормой) знания о вещах и явлениях. Но вместе с актуализацией знакомых, обусловленных всеми свойствами прошлой жизни персонажей, отношений между вещами и явлениями, неадекватные (с точки зрения нормальных представлений о мире) связи и отношения могли также оживать, которые приобретали смысл только благодаря изменившимся отношениям и мотивам пациентов. Это единство, которое содержало в себе смысл объекта и семантическое отношение к нему, было утрачено благодаря изменениям в сфере мотивов и установок. Нарушение компонента личности было особенно заметно в типе мыслительного расстройства, называемого «разнородностью мышления».

Разнообразие мыслей

Мыслительное расстройство, называемое «разнородностью», состоит в том, что пациенты оценивают явление на разных уровнях. Пациенты могут правильно воспринимать инструкции. Они в состоянии обобщить предоставленный им материал; знания, которые они обновляют об объектах, могут быть адекватными; они сравнивают объекты, основываясь на существенных свойствах объектов, которые были укреплены в прошлом опыте. В то же время пациенты не выполняют задания в нужном направлении, их суждения идут в разных направлениях.

Речь не идет о том всеобъемлющем представлении о явлении, которое характерно для мышления здорового человека, когда действия и суждения остаются обусловленными целью, условиями выполнения задач и личностными диспозициями.

Она также не имеет отношения к изменениям в уровне и содержании суждений, которые возникают в результате изменений в динамике мышления. Когда суждения непоследовательны, пациенты теряют способность правильно и адекватно мыслить в течение определенного периода времени. Однако это не означает потерю цели в мыслительной деятельности как таковой. Действия пациента соответствуют цели и условиям, установленным экспериментатором (например, пациент отказывается от метода обобщенного решения и начинает унифицировать объекты на основе конкретного атрибута), но его действия классифицируются: он унифицирует объекты на основе их характеристик и атрибутов. Несмотря на разнообразие мышления, фактическая основа классификации не является однородной. При выполнении этой же задачи пациенты классифицируют объекты либо по свойствам самих объектов, либо по личным предпочтениям и отношениям. Процесс классификации протекает по-разному для пациентов.

В результате одновременного сосуществования, переплетения всех этих разных аспектов, разных подходов к задаче, суждений пациентов, определений и выводов не является систематическим, целенаправленным выполнением задачи. В мышлении пациентов переплетаются логические суждения, фрагменты мыслей, элементы памяти и желания.

Подобные мыслительные нарушения были отмечены Г.В. Биренбаум в ее исследованиях пациентов с шизофренией. При выполнении даже самого простого задания пациенты ориентировались не на отношение, измененные жизненные установки, а на конкретную ситуацию эксперимента. В этом случае не могло быть прямого добавления психопатологических симптомов к экспериментальной ситуации (например, пациент не «переплетал» элементы бреда при выполнении задания). Однако при адекватных ассоциациях оживают контексты, связанные с болезненным отношением пациента, и в этой конкретной ситуации они выглядят как «воображаемые». Сюжетный смысл вещей становится неустойчивым, порой противоречивым, в одной и той же семантической ситуации.

Такие неуместные ассоциации вещей, которые не связаны друг с другом, возникают потому, что пациент может рассматривать самые обыденные вещи из аспектов, которые не соответствуют ситуации.

Анализ истории болезни пациентов, наблюдение за их поведением в жизни и в больнице выявило неуместность их отношения к жизни, парадоксальный характер их мотивов и эмоциональных реакций. Поведение пациентов отклонялось от привычных норм. Прежние интересы, взгляды пациентов отодвигали на задний план неподобающее, болезненное отношение. Пациент не мог позаботиться о своих родственниках, но он был очень занят «продовольственным пакетом» своего кота.

Парадоксальный характер отношений этих пациентов, смещение органов чувств привели к глубоким изменениям в структуре любой деятельности. Как в практическом, так и в ментальном плане. Важно то, что соответствует изменившимся парадоксальным взглядам. Больной человек. При выполнении экспериментальных задач, требующих сравнения и подбора характеристик, такой семантический сдвиг приводил к неадекватной работе.

В случаях, когда пациента захватывает бредовый опыт, «разнообразие» мыслей также отчетливо проявляется в клиническом разговоре. В неаффективных ситуациях «разнообразие» мышления может проявляться только в рудиментарной форме. Однако в экспериментальных ситуациях это может четко проявиться. В этих случаях концептуальное смещение приводит к актуализации незначительных, «латентных» свойств, сосуществующих с адекватными. Мысль лишена целенаправленности.

На странице курсовые работы по психологии вы найдете много готовых тем для курсовых по предмету «Психология».

Здесь темы рефератов по психологии

Читайте дополнительные лекции: