Дмитрий Сергеевич Мережковский, русский поэт, писатель, религиозный философ

Оглавление:

Дмитрий Сергеевич Мережковский (2 (14) августа 1865, Санкт-Петербург, Российская империя — 9 декабря 1941, Париж, Франция) — русский писатель, поэт, критик, переводчик, историк, философ религии и общественный деятель.

D. С. Мережковский, выдающийся представитель Серебряного века, вошел в историю как один из основоположников русского символизма, основоположник историософского романа, один из пионеров религиозно-философского подхода к анализу литературы, выдающийся публицист и литературный критик. Мережковский (с 1914 года, когда его выдвинул академик Н.А. Котляревский) неоднократно претендовал на Нобелевскую премию; он был близок и в 1933 году (когда лауреатом стал Иван Бунин).

Спорные философские идеи и радикальные политические взгляды Д.С. Мережковского вызывали неоднозначную реакцию; тем не менее, даже его противники признавали его выдающимся писателем, новатором жанра и одним из самых оригинальных мыслителей XX века.

Мережковский — поэт, целиком принадлежащий к поколению «старших символистов», которые начинали с декламационного подражания Надсону и активно использовали клише народной поэзии, а затем пережили определенный творческий кризис, завершившийся обновлением поэтических мотивов и средств. Признавая безысходное одиночество человека в мире, фатальную двойственность и бессилие личности, проповедуя красоту, «которая спасает мир», — развивая эти общие мотивы «старших символистов», Мережковский не мог преодолеть рационализм и декларативность поэзии.

Меражковский начал писать стихи в возрасте 13 лет. В своей «Автобиографии» он упоминает, как его отец, судебный клерк, отвел пятнадцатилетнего гимназиста к Достоевскому, который нашел ученические стихи Меражковского плохими и слабыми: «Чтобы хорошо писать, надо страдать, страдать!». В это же время Мережковский познакомился с Надсоном и через него вошел в литературную среду, познакомился с Плещеевым, Гончаровым, Майковым, Полонским. Он всегда говорил о Н. Михайловском и Г. Успенском как о своих учителях. Благодаря Якубовичу он опубликовал свое первое стихотворение в 16 лет, а затем начал печататься в «Отечественных записках». В 1888 году он женился на 3-й Гиппиус. В это время Мережковский пережил религиозный переворот, который дал новое направление его творчеству и литературно-общественной деятельности.

Брюсов связывал имя Мережковского с движением, возникшим в русском обществе в начале 1900-х годов, суть которого заключалась в «требовании религиозного возрождения и проповеди неохристианства», способного соединить евангельский идеал с полноценным «языческим» началом и установить «равную святость» духа и плоти. Свои теоретические идеи Мережковский развивал в книге очерков «Вечные спутники» (1897), двухтомном труде «Лев Толстой и Достоевский» (1901-1902), а также в исторических романах и пьесах (трилогия «Христос и Антихрист», «Александр I», «Павел I» и т.д.). Вместе с 3-й Гиппиус Мережковский был инициатором и активным участником Религиозно-философских собраний в Санкт-Петербурге (1901-1903 и 1907-1917) и журнала «Новый путь». (1903-1904). По его собственному признанию, решающими для него стали события 1905 года, когда он безуспешно пытался заручиться поддержкой официальной церкви в борьбе против черносотенных погромов, а затем против предательства царским правительством его собственного манифеста от 17 октября. «Я понял…, — писал он, — связь между православием и старым порядком в России; я понял также, что к новому пониманию христианства нельзя подойти иначе, чем отрицая оба начала вместе» («Автобиография»). С 1905 по 1907 год он жил в Париже и впоследствии активно выступал в основном как прозаик, публицист и критик.

Дмитрий Сергеевич Мережковский, русский поэт, писатель, религиозный философ - Д.С. Мережковский. Краткая биография

Д.С.Мережковский, как теоретик символизма

В 1890-х годах Д.С. Мережковский (1866-1941), поэт-символист и теоретик символизма, начал писать под влиянием позитивной философии, но затем увлекся поисками религиозного смысла жизни и «мистическим символизмом».

Мережковский, которого многие считают ведущим теоретиком русского символизма, заложил основы символистской интерпретации творчества большинства русских писателей десятого и одиннадцатого веков в своей литературной критике 1990-х годов.

Символизм становится внешним выражением новых интеллектуальных ориентиров Мережковского. В 1892 году появился сборник стихов Мережковского «Символы», а в 1893 году вышла его книга «О причинах упадка русской литературы». — О причинах упадка и новых течениях современной русской литературы. В это же время Мережковский начал писать трилогию «Христос и Антихрист», в которой ярко выражены его философские концепции (часть 1 — «Кастаньеты. Смерть богов» («Юлиан Отступник»), 1896; Часть. 2 — «Воскресшие боги» («Леонардо да Винчи»), 1901; ч. 3 — «Антихрист» («Петр и Алексей»), 1905). Тексты Мережковского не представляют большой художественной ценности. Создаваемые им картины однообразны, лишены художественной эмоциональности.

Мережковский известен прежде всего как прозаик, критик, автор произведений Пушкина, Толстого, Достоевского, Гоголя. Как в собственной художественной литературе, так и в критических работах Мережковский всегда ограничивается узкой философско-мистической схемой, доказательства которой. В предисловии к первому тому своего собрания сочинений он писал о философской и психологической целостности своего творчества, которая, по его словам, заключается в поиске «выхода из подполья» и преодолении человеческого одиночества. В этом смысле творчество писателя представляет собой достаточно целостное явление, последовательно утверждающее концепцию мистико-религиозного развития мира и человечества, которое якобы движется через противоречия небесного и земного к гармоничному синтезу.

Фундаментальные философские поиски и «нащупывание» Мережковским путей развития человечества и мировой истории, предчувствие писателем некоего грядущего царства, которое объединит два начала мира — языческое и христианское, дух и плоть — и отразилось в трилогии.

В жизни мира, утверждает Мережковский, всегда существовала и существует полярность, борьба двух истин — небесной и земной, духа и плоти, Христа и Антихриста. Первый проявляется в стремлении духа к самоотречению, слиянию с Богом; второй — в стремлении человеческой личности к самоутверждению, обожествлению своего «я» и господству индивидуальной воли.

В ходе истории эти два потока разделяются в предчувствии гармонии, но дух постоянно стремится к тому высшему слиянию, которое, по словам Мережковского, будет венцом исторического совершенства. Эта довольно плоская философская схема определяет структуру трилогии — и композицию романов, и их изобразительную систему. Все строится на противопоставлении. Конфликт между двумя началами жизни выражается в параллелизме судеб людей, которые идут либо ко Христу — духовному началу, либо к антихристу — земному началу.

В этой философской идее косвенно мистифицировались социальные противоречия эпохи, идеологическая жизнь. Его реакционный социальный смысл окончательно прояснился в период первой революции, когда Мережковский стал видеть в общественных движениях того времени взрыв этих абстрактных сил истории, а в борьбе классов — выражение целей «грядущего хаоса». В трилогии Мережковский рассматривает те поворотные моменты в развитии человеческой истории, в которых, по его мнению, столкновение двух начал жизни — «духовного» и «земного» — проявляется с наибольшим напряжением и силой. Это время поздней античности, европейского Ренессанса и время русского «возрождения» — эпоха Петра.

Принципы символизма Д. Мережковского

Д. Мережковский (1866-1941) не обладал даром первооткрывателя-любомудра, способностью оригинального мыслителя (как близкий ему В.В. Розанов), он принимал уже сложившиеся концепции и интерпретировал их. Но в течение полувека привлекал всеобщее внимание как художник и мыслитель. Основные его работы: «Христос и Антихрист» и «Царство зверя».

Принципы символизма провозглашены Мережковским в лекциях «О причинах упадка и новых течениях современной русской литературы». Ведущая идея работы выражена в заглавии. Анализируя состояние русской литературы, Мережковский рассматривает одновременно и причины упадка культуры. Последняя представляется Мережковскому как инструмент поддержания общественной стабильности и гармонии. Подобно В.Соловьеву и некоторым западным философам, Мережковский под культурой подразумевает религию, философию, литературу и искусство. Переживаемый обществом социально-политический кризис воспринимается им как глобальная катастрофа культуры. Вину за это он возлагает на материализм и позитивизм, которые, как он полагает, разлагают веру, духовность и традиции.

Возрождение культуры Мережковский связывает с «новыми течениями», то есть с декадентством и символизмом. Поэтому новая культура рождается в России и как преодоление упадка, и как осознание того, что в период, предшествовавший ему, культура переживала фазу бурного расцвета. Символизм обязан продолжить традиции великого XIX века.

Мережковский делает обзор символической литературы и говорит о задачах, которые ей предстоит решить: закончить переходный период и утвердить новые принципы культуры. Он очерчивает основные направления этого перехода: мистическое содержание, символы и расширение художественной впечатлительности. Первый элемент заключается в религиозном антипозитивистском идеализме. Третий – «жадность к неиспытанному, погоня за неуловимыми оттенками, за темным и бессознательным в нашей чувствительности».

Центральным является второй элемент, символ, которому Мережковский впервые пытается дать определение: «Символы должны естественно и невольно выливаться из глубины действительности. Если же автор искусственно их придумывает, чтобы выразить какую-нибудь идею, они превращаются в мертвые аллегории». Символами Мережковского были и «характеры», такие как Дон Кихот, Гамлет.

Символизм, по мнению Мережковского, значителен тем, что объединяет «в художественном изображении мир явлений с миром божества», и поэтому, «победив декадентство, с его наивно банальными химерами и его демоническим пустословием», символистская поэзия восстанавливает «связь с религиозным сознанием», открывая вечное в мире явлений. Последняя функция символизма приобретает для Мережковского особое значение, поскольку стержнем всей его жизни были религиозная вера и мистицизм.

Русский эрос

В русской любви есть что-то темное и болезненное,

непросвещенным и часто уродливым. У нас не было…

настоящая романтика в любви.

Николай Бердяев

В 1992 году в Москве были изданы два сборника: «Русский Эрос, или Философия любви в России» и «Три века поэзии русского Эроса». Названия похожи, но содержание противоположное. В первой книге говорится о возвышенной любви и представлены в основном религиозные авторы, а во второй — чистая похабщина. Оба — исконно русские, но что преобладает в русской культуре и возможно ли сочетание таких крайностей?

Эротика, визуальный язык, с помощью которого сексуальность воспринимается, символизируется, формируется и структурируется, является важнейшим элементом сексуальной культуры любого народа. Даже самый примитивный физиологический народный натурализм на самом деле содержит довольно сложный символический образ мира, человеческого тела, воспроизводства и удовольствия. В развитых культурах этот наивный и грубый натурализм постепенно завершается, совершенствуется и отливается в элегантные, эстетически и этически утонченные формы и образы, которые затем становятся критериями и стандартами индивидуального восприятия, самооценки и, в некоторой степени, поведения.

Взаимодействие «низкой» и «высокой» культуры, однако, всегда противоречиво. Цивилизация начинается с введения многочисленных запретов и ограничений в попытке устранить если не из самой жизни, то хотя бы из языка, сознания и общественного поведения все, что кажется ей низким, аморальным и некультурным. В антисексуальных культурах эта внутренняя самоцензура, которая на самом деле основана на социальном контроле, является особенно жесткой, табуируя почти все проявления чувственности и телесности. Индивидуализация общественной и частной жизни неуклонно подрывает и ослабляет этот контроль, сужая сферу запретного, неназванного и невообразимого. То, что вчера казалось неприемлемым и странным, сегодня возможно, а завтра становится приемлемым. Однако это не означает простого возвращения к «доцивилизованному» существованию. Просто более сложная культура менее подвержена иррациональным страхам, допускает больше индивидуальных вариаций и способна переварить многое, что заставило бы менее развитое сознание замереть в изумлении и страхе: «Жирафов нет!».

В России, как уже говорилось, противоречие между натуралистической бездуховностью «низкой» культуры и идеалистической бестиальностью «высокой» культуры было особенно велико. Эти два полюса сформировали две различные культурные традиции, которые иногда пересекались, но никогда не совпадали.

Историческая романистика д. С. Мережковского.

Дмитрий Сергеевич Мережковский (1865 -1941) — один из основоположников русского символизма.

Его трилогия «Христос и Антихрист» занимает ключевое место в русском символизме. В него вошли романы: «Гибель богов. Юлиан Отступник» (1895), «Воскресшие боги. Леонардо да Винчи» (1901) и «Антихрист. Роман «Петр и Алексей» (1904-1905).

В своей статье «О некоторых «неомифологических» текстах в творчестве русских символистов» Зара Григорьевна Минц отмечает, что в этой трилогии можно увидеть зачатки жанра «мифического романа» (ср. 1920-30 гг., творчество Джойса, Кафки, Т. Манна и др.).

Роман-миф: «Роман-миф» (далее «текст-миф») основан на а) мифе в узком смысле слова б) произведениях искусства — «мифах» в широком смысле слова (художественных текстах преимущественно повествовательного характера). Мифы играют роль «кодов», а внехудожественная реальность — роль той таинственной «вещи в себе», которая подлежит пониманию. «Тексты мифов» претендуют на создание универсального «мифа о мире» на основе совокупности традиций, который «соответствует» структуре бытия в целом.

«Триада» Соловьева: одним из главных «кодов» в романе является идея развития мира по законам «триады» — историософской концепции В. Соловьева (восходящей к гегелевской диалектике).

«Тезис» Пренатальное существование, в котором только Божество существует как Вселенная.

«Антитеза» Сотворение материального мира, хаос. Единство, распадающееся на множество элементов.

«Синтез» небесного и земного, воплощение божественной идеи в мире, преодоление хаоса.

Трансформация идей Соловьева составляет основную концепцию трилогии. Человеческая культура выработала два основных человеческих типа: тип художника, творца, яркой, «демонической» личности, полной противоречий, наделенной «ницшеанскими» чертами «сверхчеловека», и тип христианского аскета, жертвы, обреченной на страдания и разрушение. В каждом из них — своя праведность и своя однобокость. «Художники» и «творцы» застряли в бездне тела — языческой одержимости земным, «плотским» существованием, но творческие элементы религии (Юлиан), искусства (Леонардо да Винчи) и государственной жизни (Петр Великий) связаны с этим типом культуры; зло, которое они творят, может обернуться и добром в перспективе мировой истории. Героям типа жертвы угрожает «бездна духа» (61)- однобокое, узкое мировоззрение и фанатизм; это пассионарии, которые часто становятся тормозом для развития культуры (Савонарола) или государственности (Алексей).

Сами герои томятся в своей однобокости, мечтая о гармоничной жизни. Мир стремится к «синтезу» духовного и физического, христианских и языческих принципов. Этот «синтез», однако, виден только в образе Венеры (воплощенной, пусть и в мраморе, в Вечной Женственности) или в страстном «богоискательстве» юноши Тихона. Реализация горячих эсхатологических желаний героев приписывается будущему и лишь символически воплощается в настоящем.

Циклическое восприятие времени: «В ходе повествования дает о себе знать важная особенность его построения, которая связана с циклическим восприятием времени [восходящим к идее Ницше о «вечном возвращении»] и ведет к поэтике «романа-мифа». История разворачивается как цепь повторений и загадочных «соответствий» различных ситуаций и персонажей».

Нетрудно заметить, что все основные конфликты Петра и Алексея «соотносятся» с конфликтами Воскресшего. Несмотря на обилие черт национального и исторического колорита в обоих романах, как общий характер изображаемых эпох (время острого социокультурного распада, столкновение «языческого» мировоззрения Средневековья и Возрождения), так и частные сюжетные коллизии (например. Например, любовный треугольник: герцог Моро-Лукреция-Беатрнш — дублируется в отношениях царевича Алексея с его любовницей Ефросинией и женой Шарлоттой; изображение пиров герцога Моро параллелится со сценами пиров Петра I и т.д. и т.п.), и образы главных героев. Ряд ключевых символов повторяется и варьируется во всех трех частях трилогии. Прежде всего, это образ Венеры — сложный символ и воплощение не только физической красоты, но и «священной плоти» — вечной женственности, гармонии.

На странице рефераты по философии вы найдете много готовых тем для рефератов по предмету «Философия».

Здесь темы курсовых работ по философии

Читайте дополнительные лекции: