Алексей Алексеевич Золотарев, религиозный философ, литературный критик - Русская религиозная философия 19

Оглавление:

Учился в Киевской духовной академии, затем в Санкт-Петербургском университете и Сорбонне (естественные науки). Был арестован и сослан. В 1903-13 годах долгое время провел на острове Капри, где общался с Горьким. В предреволюционное десятилетие опубликовал три романа, ряд публицистических и ли- тературно-критических статей, политические очерки, статьи по социальной критике.

Критика. С 1914 по 1930 год вел многоплановую краеведческую и публицистическую работу в Рыбинске. После 1917 года продолжал литературную деятельность, не стремясь к публикациям. С 1933 года (после возвращения из трехлетней ссылки) жил в Москве без постоянного заработка и пенсии.

Философские и культурологические взгляды писателя наиболее полно выражены в статьях 1940-х годов. Веря в силу «мировых державных устоев», 3. считал, что «конечные» причины более значимы, чем «причинные». «План» мироустройства включает ответственное поручение, которое человек призван выполнить свободно и в то же время в повиновении «высшей воле». В основе исторической эволюции лежит «принцип подвига». Вселенские законы требуют от людей постоянного упражнения своих сил в определенном направлении: не только нравственного совершенствования, но и творческих подвигов, участия в «уврачевании Земли». Дух созидания присутствует в каждом человеке. Культура как «великое и гармоничное целое» складывается не только из деяний выдающихся личностей, но и из «миллионов дел» незаметных тружеников. Творчество объединяет и сплачивает людей, являясь «конденсатом». Созданные и сохраненные человечеством ценности представляют собой «целый вихрь, целый каскад, радугу форм». Одним из ключевых слов для 3. было «богатырство», характеризующее не только воинов, но и государственных и церковных деятелей, ученых и художников, ремесленников и людей физического труда. Взгляд 3. на Вселенную персоналистичен: личностное начало пронизывает все и всех. То, что делает человека человеком, — это дар любви, важнейшими свойствами которой являются возрастание и постоянство. Семья — прообраз межличностного единства, неотъемлемой гранью которого является союз живых и мертвых, осуществляемый устной традицией, письменными текстами, молитвами и таинствами. 3. он восхвалял людей «оседлой культуры» и их «неутомимый трудолюбивый труд» для познания и пользы окружающей среды. Своим предшественником-учителем он считал Н.Ф. Федорова. 3. Он был сторонником дружеских контактов между народами и государствами, основанных на принципах внимательного отношения к их различиям и своеобразию. Он с энтузиазмом относился к западноевропейской культуре, особенно к той, которая развивалась в вольных городах-государствах Италии. Он видел их сходство с древнерусскими Киевом и Новгородом. Он видел в России полноправного члена семьи европейских народов. Он был сторонником культурной и административно-хозяйственной самостоятельности каждой русской области и территории. Как и Г. П. Федотов, он считал, что централизм московского и петербургского периодов сковывает духовные силы народа и что возрождение России связано с раскрепощением провинций, ее «культурных очагов». Он считал благоприятным для страны федеративное устройство. В молодости отдавал дань революционно-анархистским взглядам в духе Бакунина. Позже, в 30-40-е годы, пришел к убеждению, что хорошая «стабильность социальных связей», создаваемая веками, стимулируется и поддерживается церковью и государством, которые обладают «созидающей» силой. 3. был склонен соединить и примирить все вещи, устранить силой мысли такие привычные антитезы, как свобода и единство, дух и материя, индивидуальность и коллектив, личность и семья (род), народ и человечество, средневековье и современность. Восток и Запад и т.д., так что мир представлялся как бесконечная цепь сближений различных сущностей, явлений, фактов, перекликающихся друг с другом («аукаться»). Искусство он считал глубоко связанным с церковной жизнью, научные открытия (в том числе и современные) рассматривал как подтверждение смысла канонических христианских текстов. Термины физики он наполнял религиозно-нравственным содержанием: центростремительная сила — добрая норма бытия, а центробежная — источник всякого «отчуждения» и зла. Высвобождение атомной энергии интерпретировалось как интенсивное проявление хаотических центробежных сил. Будучи человеком православной церкви, 3., однако, не противопоставлял православие и ересь друг другу.

Русская религиозная философия 19 – начала 20 в

Религиозно-идеалистическая философия (середина и вторая половина XIX вв.) наиболее полно представлена оригинальной философской системой Владимира Соловьева.

Владимир Сергеевич Соловьев создал оригинальную философскую систему, в которой предпринята попытка теоретически объединить христианско-платоническое миросозерцание, немецкую классическую философию и научный эмпиризм. В основе онтологии философа лежит идея всеединства — признание Бога как абсолютного идеального начала и цели мирового развития. «Положительное всеединство» как первообраз и искомое состояние мира олицетворяется В. С. Соловьевым в образе Софии — Премудрости Божией. Метафизика всеединства как ядро философского учения разрабатывается В. С. Соловьевым преимущественно в 70-е годы.

Ее основы изложены в работах «Кризис западной философии (против позитивистов)» (1874), «Критика отвлеченных начал» (1880), «Чтения о богочеловечестве» (1877—1881), «Три силы» (1877). В этих же работах В. С. Соловьев сформулировал концепцию «цельного знания», основу которой составляет единство рационального (философия), эмпирического (науки) и мистического (религиозного созерцания) знания. В 80-е годы в центре внимания философа находятся проблемы воссоединения христианских церквей и всемирной теократии. Соловьев выступает за позраждение национального самосознания и очищение его от национализма и религиозной нетерпимости.

Наиболее значительные работы этого периода: «Духовные основы жизни», «Великий спор и христианская политика», «История и будущность теократии», «Россия и Вселенская церковь», «Национальный вопрос в России». В 90-е годы В. С. Соловьев исследовал прежде всего проблемы нравственной философии. Связывая философское творчество с практической деятельностью по воплощению в жизни христианского идеала, В. С. Соловьев полагал, что все богатство духовного мира человека выводится из трех особых переживаний: стыда, жалости и благоговения.

Развитие морального сознания философ не мыслил без веры в Бога, считая, что человек нравственен, если он служит абсолютному добру, то есть Богу, и стремится укоренить Царство Божие. Нравственными идеями пронизана историософская концепция В.С. Соловьева — теория «богочеловеческого процесса», связанного с преодолением всех несовершенств жизни и торжеством истины, добра и красоты.

В завершающий период творческой деятельности В. С. Соловьев много внимания уделяет философии любви, отмечая, что высшая любовь — это божественная любовь, когда человек предстает как цельное существо, в единстве мужского и женского начал. Эта любовь побеждает всякое нравственное зло на земле и его тяжелые физические последствия — болезни и смерть. В этот период в его произведениях усиливаются христианские эсхатологические мотивы. Предчувствием катастрофического конца истории отмечены его последние работы. Основные произведения этого периода философского творчества В. С. Соловьева «Красота в природе» (1889), «Смысл любви» (1892-1894), «Теоретическая философия» (1897-1899), «Оправдание добра» (1897), «Жизненная драма Платона» (1898), «Три разговора» (1890).

До Золотарева: поиски между XII и XVI веками

Первым исследователям рыбинской истории пришлось нелегко. В их распоряжении не было местных рукописей или записей, которые велись бы в здешних монастырях и церквях. Оставалось надеяться на находки упоминаний в общерусских летописях, или документах из архивов других княжений или епископий. Но и там с известиями было негусто – поскольку и Усть-Шексна, и Рыбная слобода были удалены от таких центров летописания XII-XVI веков, как Ростов, Переславль-Залесский, Тверь, Москва, Владимир, и тем более – от Новгорода, Пскова, Смоленска или Киева.

Сказывалось и недолгое правление в наших местах удельной княжеской династии Шехонских (кон. XIV – сер. XV в.), а ведь обычно князья, помимо церковных иерархов, были главными заказчиками составления летописных сводов. Последующее нахождение Усть-Шексны в составе владений великой княгини Марии Ярославны (1460/62?-1473 г.г.) и Угличского удела Андрея Васильевича Большого (1473-1493 г.г.) отразилось лишь в местном летописании Углича, дошедшем до нас в списках XVII века.

В результате первым историографам оставалось разочарованно разводить руками: «О начале населения, когда, кем и на какой конец основано ясного сведения получить негде. Видно или не попало то под резец Истории или истреблено едкостью времен, а только по духовной Грамоте Великого князя Иоанна Васильевича, писанной около 1504 года, селение сие названо уже Рыбною Слободою», – читаем мы в рукописи «Описание города Рыбинска» 1811 г., изданной младшим братом Алексея Алексеевича Золотарева Давидом Алексеевичем спустя столетие.

Настоятель Спасо-Преображенского собора Матвей Гомилевский провел более тщательный поиск, но и он поначалу не давал определенности: «Летописи не сообщают нам точных известий ни о первых основателях, ни о времени появления Рыбинска: обстоятельства эти равно неизвестны для истории: впрочем, есть следы неизгладимые, по которым видно, что заселение места, занимаемого нынешним городом, относится к отдаленным временам … к правлению великого князя Ярослава 1-го…».

«Неизгладимые следы», упомянутые Гомилевским, спустя почти полтора столетия с момента написания его работы «Описание города Рыбинска» в 1837-м году, из литературной метафоры превратятся в первые находки археологов на правом и левом берегах Волги и Шексны.

В своих поисках настоятель рыбинского собора ориентировался на упоминание тех географических названий, которые походили на современное ему название города. Скорее всего, именно поэтому он первым обратил внимание на то, что «…В уставе Новгородского Князя Святослава Ольговича о десятинах сказано: «В лето 6645 (1137) урядил Князь Никола Святослав с Владыкою Нифонтом <…> А се Бежичьскый ряд: в Бежичех 6 гривен и 8 кун, … Рыбаньске гривна Волжьская …» …ежели в Новгородском Княжении, к которому причисляется селение Рыбаньское… не было никакого иного селения, подобного имени, то древность Рыбинска простирается до 700 лет…».

Записные книжки – «исследовательская лаборатория» Золотарева

По записным книжкам Золотарева видна логика его анализа. Он оттолкнулся от возможности упоминания старых географических названий в более поздних документах. Такое в русской истории случалось не раз. Например, Переяславль-Рязанский упоминается в летописи первый раз под 1300 г., княжеский стол в него был перенесен из Старой Рязани во второй пол. XIV в., при этом культурный слой города датируется не позднее середины XII века. Город Ярополч-Залесский по Владимирской земле упоминается в летописи первый раз в конце XIV века, Ярополчья волость известна по документам XIV-XV вв., при этом культурный слой города датируется не позднее середины XI века.

В договорных грамотах 70-80-х годов XV в., заключенных между великим князем Московским Иваном III с удельных князем Андреем Большим Угличским, встречалось упоминание волости «Усть-Шексна», подаренной Андрею наряду с волостью «Романов городок».

Усть-Шексна упоминалась также в завещании (духовной грамоте) их отца – Василия Темного от 1462 г. со ссылкой на «купли», совершенные их матерью – великой княгиней Марией Ярославной. А уже от документов пятнадцатого века исследователь вновь вернулся к поиску упоминания топонима «Усть-Шексна» в документах более раннего времени. Так он выявил статью «Повести временных лет», где под 1071 г. описывался финал социального конфликта, происшедший на «Оусть-Шексны».

Поскольку в записи о событиях 1071 г. фигурируют погосты по Волге и Шексне, Алексей Золотарев пересмотрел утверждения об исключительно промысловом характере древнего поселения на месте современного Рыбинска: «Впервые Рыбинск, как населенное место, упоминается еще в нашей начальной летописи в 1071 году под именем погоста Усть-Шексны. Здесь завершилась драма восстания в Ростовской земле <…> Волхвы были задержаны в Белозерске Яном Вышатичем, который повез было их на суд к Черниговскому князю Святославу, но по дороге, как раз на устье Шексны, выдал волхвов на самосуд. Уже это… сказание характерно для истории города Рыбинска одной своей чертою: Усть-Шексна выступает здесь как торговый поселок, занимавшийся рыболовством и извозом. Этот характер… занятия жителей, как и само название Усть-Шексна, сохраняется за Рыбинском в продолжение всего удельного периода нашей истории и в первые века собирательства Русской земли Московским правительством».

Погостами в Древней Руси назывались административные пункты, использовавшиеся княжескими дружинниками для сбора дани. Они приезжали в погосты на некоторое время «погостить», пока представители местного населения – «повозники» – погружали собранную заранее дань (шкурки ценных меховых животных). Именно «повозники» по приказу княжеского дружинника Яна Вышатича «мстят своих» убитых родственников и расправляются с предводителями восстания, двумя языческими жрецами – «волхвами» из Ярославля.

Первая публикация о 1071 годе как дате начальной истории Рыбинска вышла в коллективном труде Рыбинского исторического общества «Путеводитель-справочник по Рыбинску» в 1928 году, на следующий год вышло второе издание книги.

Размышлял Алексей Алексеевич Золотарев и о факторах, повлиявших на развитие городской истории. И в этих размышлениях влияние рыбного промысла все больше уступало место удобному географическому положению на водных и сухопутных путях по Волге, Мологе и Шексне: «Перекресток путей особенно характерен для нашего города в том отношении, что другая судоходная река Шексна, имя которой в русской начальной истории Руси носил погост Усть-Шексна, а позднее в Московский период посада и городка Усть-Шексны, вливается в Волгу с левой стороны и как раз течет перед Рыбинском в направлении с севера на юг <…>. Таким образом, точка перевоза дает удобный случай в главных моментах рассказа истории заселения Рыбинска начиная от летописных времен через феодальный период и наглядно показывает динамику направления роста города», – записал он в рукописи «Город как предмет краеведческого экскурсионного изучения в истории и современности», подготовленной для заседания секции по истории Рыбинска Рыбинского научного общества.

Научный анализ или политический заказ

Оппоненты предстоящего 950-летия Рыбинска ссылаются на работу Евгения Розова, который, не называя имени автора даты 1071 г., обвинял его в намеренном искажении истории в угоду «классовому подходу», присущему советским историкам. Поскольку в его распоряжении находилось 2-е издание «Путеводителя-справочника по г. Рыбинску» 1929 г., появление даты начала города он прямолинейно увязывал с обстановкой «года великого перелома»: «…Налицо классовая подоплека трактовки давно канувших в Лету событий, тем более нужных для богатого революционным прошлым края… Вот где, на наш взгляд, следует искать истоки навязанной рыбинскому краеведению «преемственности»! Тогда уже вовсю работала цензура, а вопрос: «Чем вы занимались до семнадцатого года?», был далеко не праздным. Не исключено, что был и заведомый заказ искать и в краеведении любые свидетельства «героического прошлого».

Трудно сказать, отдавал ли себе отчет автор этих строк, когда обвинял в «навязывании» человека, с которого и начиналось рыбинское краеведение, бескорыстное служение которого вместе с соратниками подарило городу существующие до сих пор городской музей, архив и библиотеку! Но очевидно, что Е. С. Розов был не в курсе, что работу над источниками А. А. Золотарев начал за несколько лет до первой публикации, в условиях поощрявшего свободу мнений НЭПа. Первое издание «Путеводителя-справочника по Рыбинску» вышло в 1928 году, до начала «великого перелома» и усиления цензуры. Отсутствие указания авторов путеводителя и в 1-м, и во 2-м изданиях книги было связано с тем, что они называли свой труд «прежде всего коллективным». Целью путеводителя объявлялась «всемерная работа на культурном фронте» с подробным описанием музеев, библиотек, архивов, научных учреждений.

В 1930 г. за свое независимое от властей мнение и защиту от разрушения памятников истории и культуры сам Алексей Золотарев и его единомышленники заплатили ссылками и арестами. Своим взглядам Алексей Алексеевич остался верен и в дальнейшем. И благодаря его внимательной и скрупулезной работе с источниками следующим поколениям краеведов было легче опираться на летописное известие о 1071 г. Например, кандидат исторических наук, почетный гражданин Рыбинска Людмила Михайловна Марасинова еще в 1977 г., будучи соавтором фундаментального труда «Рыбинск в документах», при сборе материалов и написании текста к главе «Первые сведения из истории Рыбинска», настояла на открытии сборника именно летописным известием 1071 г. о восстании волхвов в Ростовской земле. В следующие года (1978-1979) на берега Волги и Шексны по ее же инициативе пришли археологи, и состоялось открытие культурного слоя домонгольского времени при впадении Шексны в Волгу. Начался новый этап подтверждения даты, открытой А. А. Золотаревым, и познания десятивековой непрерывной рыбинской истории, продолжающийся и поныне.

На странице рефераты по философии вы найдете много готовых тем для рефератов по предмету «Философия».

Здесь темы курсовых работ по философии

Читайте дополнительные лекции: