Понятие методологии науки - Наука, теория, методология. Недопустимость абсолютизации и субъективизации методологии

Оглавление:

Британский философ и историк науки Имре Лакатос (1922 — 1974) видел цель своих исследований в логической и нормативной реконструкции процессов изменения знания и в построении логики научных теорий на основе изучения реальной эмпирической истории науки.

В своих ранних работах (наиболее известной из которых является «Доказательства и опровержения») Лакатос предложил вариант логики догадок и опровержений, который он использовал в качестве рациональной реконструкции развития знаний в математике XVII-XIX веков. Уже в этот период он дал понять, что «догмы логического позитивизма губительны для истории и философии математики….. История математики и логика математических открытий, то есть филогенез и отогенез математической мысли, не могут быть разработаны без критицизма и окончательного отказа от формализма».

Последнему (как сущности логического позитивизма) Лакатос противопоставляет программу анализа развития содержательной математики, основанную на единстве логики доказательства и опровержения. Этот анализ есть не что иное, как логическая реконструкция реального исторического процесса научного познания. Далее философ продолжает линию анализа процессов изменения и развития знания в серии своих статей и монографий, в которых излагается универсальная концепция развития науки, основанная на идее конкурирующих исследовательских программ. Давайте изложим основные положения этой концепции.

Сам Лакатос рассматривал свою концепцию как заключительный этап в развитии доктрины фальсификационизма — от наивного (догматического) к методологическому (Поппер), а затем к утонченному методологическому фальсификационизму. Его методология рассматривает рост зрелой (развитой) науки как последовательность ряда непрерывно связанных теорий — и не отдельных теорий, а серии (набора) теорий, подкрепленных исследовательской программой. Таким образом, сравниваются и оцениваются не просто две теории, а теории в их ряду, в порядке, определяемом проведением исследовательской программы. «Согласно моей концепции, — писал философ, — основной единицей оценки должна быть не отдельная теория или набор теорий, а «исследовательская программа».

Лакатос называет свой подход историческим методом оценки конкурирующих методологических концепций, хотя он никогда не претендовал на создание исчерпывающей теории развития науки. Предложив «нормативно-историографическую» версию методологии исследовательских программ, Лакатос стремился, по его словам, «диалектически развить этот историографический метод критики».

Применяя этот свой метод, философ стремился показать (и это было его главной целью), что любая методологическая концепция функционирует как историографическая (или метаисторическая) теория (или исследовательская программа) и может быть подвергнута критике путем критического рассмотрения рациональной исторической реконструкции, которую она предлагает.

В реализации этой цели заключается основная идея концепции Лакатоса, которая, по его словам, «состоит в том, что моя «методология», в отличие от более ранних значений этого термина, оценивает только полностью сформированные теории (или исследовательские программы) и не собирается предлагать никаких средств для создания хороших теорий или даже для выбора между двумя конкурирующими программами». Мои «методологические правила» обосновывают рациональность принятия теории Эйнштейна, но они не заставляют ученых работать с исследовательской программой Эйнштейна, а не Ньютона. Концепция Лакатоса, таким образом, оценивает только набор теорий (исследовательских программ) в их сформированном «законченном» виде, но не реальный механизм их формирования и развития. Знания об этом механизме остаются «в тени», он не является предметом специального анализа, но и не игнорируется полностью. Основное внимание уделяется критериям оценки результатов развития научного знания, а не самому этому процессу. В то же время Лакатос подчеркивает, что «любому историческому исследованию должна предшествовать эвристическая проработка: история науки без философии науки слепа».

Наука, теория, методология. Недопустимость абсолютизации и субъективизации методологии

Термины «метод» и «методология» являются одними из ключевых понятий Лакатоса, и они тесно связаны в его концепции с основными понятиями науки и теории. Он также подчеркивает тесную аналогию между научными и методологическими исследовательскими программами.

Лакатос разделяет мнение Поппера о том, что ученые еще не научились быть «достаточно критичными и революционными». Одной из причин этого (конечно, не единственной) является недостаточное внимание к методологическим вопросам или даже полное их игнорирование. Однако если мы признаем, что конечная цель науки — познание истины, то мы должны знать, какой путь ведет к истине, т.е. каковы средства, методы ее достижения. И в этом заключается проблема методологии. Например, историк науки «должен уделить серьезное внимание философии науки и решить, на какой методологии он будет основывать создаваемую им внутреннюю историю науки». В этом случае необходимо учитывать следующие обстоятельства:

Современная методологическая концепция (или «логика открытия») — это просто набор правил (которые могут быть даже не особенно связаны между собой) для оценки готовых, хорошо сформулированных теорий.
Методология обычно скрыта и не всегда явно видна, то есть она может быть сознательной или бессознательной.
Методология не является чисто субъективным, случайным и произвольным явлением; она «вообще не имеет ничего общего с мнениями и убеждениями».
Не следует абсолютизировать нормы и правила методологии, преувеличивая ее роль в научном исследовании, а также игнорировать чрезмерно строгие предписания прошлых методологических концепций.
Любая — даже самая правильная — рациональная методология неизбежно ограничена.

Лакатос выделяет четыре различные «логики открытия»: индуктивизм, конвенционализм, методологический фальсификационизм (Поппер) и методологические исследовательские программы (Лакатос). Рассмотрев характеристики этих методологических концепций, он подчеркивает, что «исследовательские программы являются величайшими научными достижениями и могут быть оценены на основе прогрессивных или регрессивных сдвигов в проблемах; где научные революции состоят в том, что одна исследовательская программа вытесняет другую (прогрессивно)». В своем аргументе против априористических и антитеоретических подходов к методологии науки Лакатос, в частности, отмечает, что мудрость научных суждений и отдельных прецедентов не может быть точно выражена общими законами, сформулированными философом — будь то Ф. Бэкон, Р. Карнап или К. Поппер. Дело в том, что, по его мнению, наука вполне может оказаться «нарушающей правила научной игры», установленные этими и другими философами. Поэтому, во-первых, необходима «плюралистическая система авторитетов», а во-вторых, методологические рекомендации (которые Лакатос отличает от методологических оценок) должны более широко опираться на историю знаний (философских и научных) и их результаты.

Социокультурные предпосылки научной методологии

Любая научная (рациональная) методология не является самодостаточной сущностью, а, согласно Лакатосу, всегда должна дополняться социально-психологической, «внешней историей» — и развиваться и функционировать в этом широком контексте. Это относится, повторяем, ко всем методологическим концепциям, и поэтому методология исследовательских программ должна быть также дополнена «эмпирической внешней историей», то есть внерациональными, социокультурными факторами. Их изучение является важной задачей когнитивной социологии и социальной психологии. В этом контексте Лакатос указывает, что представителям этих наук необходимо понимать основные научные идеи, потому что «социология познания часто служит удобной ширмой, за которой скрывается невежество: большинство социологов познания не понимают этих идей или даже не хотят их понимать.

Термин Лакатоса «реальная история» по сути совпадает с тем, что можно выразить термином «реальная эмпирическая история науки». Последнюю он рассматривает в более широком контексте — в рамках истории как науки, которая, по его мнению, является теорией и реконструкцией истории как ряда исторических событий и носит оценочный характер.

Соответственно, для Лакатоса история науки — это история «научных событий», отобранных и интерпретированных определенным нормативным образом. Основные шаги, моменты этой интерпретации он представляет так: «а) философия науки разрабатывает нормативную методологию, на основе которой историк реконструирует «внутреннюю историю» и тем самым дает рациональное объяснение росту объективного знания; б) две конкурирующие методологии могут быть оценены с помощью нормативно интерпретированной истории; в) любая рациональная реконструкция истории должна быть дополнена эмпирической (социальной и психологической) «внешней историей».

Согласно Лакатосу, методологический анализ, проводимый с целью выявления научности той или иной исследовательской программы, делится на следующие этапы: представление рациональной реконструкции; сравнение ее с фактической (реальной, эмпирической) историей соответствующей науки; критика рациональной реконструкции за отсутствие историчности и фактической истории науки за отсутствие рациональности.

Важной методологической предпосылкой, которую необходимо учитывать в данном случае, является то, что «история невозможна без некоторых теоретических установок»; все истории — нравится им это или нет — имеют некоторые теоретические установки, которые определенным образом направляют процесс реконструкции науки в ее рациональном «измерении». Однако это «измерение» не является единственным для научной деятельности и ее результатов, хотя и архиважных, поскольку существует также социокультурный фон (контекст).

В этом контексте Лакатос вводит понятия «внутренней истории» — рациональной реконструкции как таковой — и «внешней истории» — всего внерационального, в котором «субъективные факторы» имеют наибольший (и наиболее важный) интерес и выходят за рамки внутренней (рациональной) истории.

Поскольку, по его мнению, наиболее важные проблемы внешней истории определяются внутренней историей, последняя является первичной.

Пределы рациональной реконструкции истории науки

Заслуга Лакатоса, на наш взгляд, заключается в том, что он четко осознавал тот факт, что рациональная реконструкция истории науки «не может быть исчерпывающей, потому что люди не являются полностью рациональными существами, и даже если они действуют рационально, у них могут быть личные теории о собственных рациональных действиях». Чтобы объяснить свое утверждение, он указывает на то, что ни один набор человеческих суждений не является полностью рациональным, и поэтому рациональная реконструкция никогда не может соответствовать реальной истории. В связи с этим фактом Лакатос отмечает, что его программа историографического исследования не может и не должна объяснять всю историю науки как рациональную. Объясняя эту идею, он напоминает нам, что даже выдающиеся ученые допускают ошибки и заблуждения в своих суждениях.

Помимо рациональных реконструкций, существует также «океан аномалий» (субъективных, ценностных и т.д.), в который погружаются эти реконструкции. Но как можно объяснить эти «аномалии»?

Согласно Лакатосу, это можно сделать двумя способами: либо с помощью лучшей рациональной реконструкции, либо с помощью «высшей» эмпирической теории, то есть с помощью социокультурных факторов развития науки и их обобщающих свойств. В то же время необходимо помнить, что «рациональность работает гораздо медленнее, чем принято считать, и, более того, она может сбиться с пути».

«Исследовательская программа» — это основное понятие концепции науки Лакатоса. По его словам, она является основной единицей для развития и оценки научного знания. Под исследовательской программой философ понимает совокупность последовательных теорий, объединенных набором основных идей и методологических принципов. Каждая научная теория должна оцениваться вместе со своими вспомогательными гипотезами, начальными условиями и, самое главное, в ряду с предшествующими ей теориями. Строго говоря, объектом методологического анализа является не одна гипотеза или теория, а совокупность теорий, т.е. некое развитие.

Структура программы: согласно Лакатосу, любая исследовательская программа, как набор определенных теорий, включает в себя следующее: (а) «твердое ядро», последовательная система фундаментальных, частичных научных и онтологических предположений, которая сохраняется во всех теориях данной программы; (б) «пояс убежища», состоящий из вспомогательных гипотез, который обеспечивает сохранность «твердого ядра» от опровержения; Она может быть изменена, частично или полностью заменена при столкновении с контрпримерами; в) нормативные, методологические правила — правила, предписывающие, какие пути наиболее перспективны для дальнейшего исследования («позитивная эвристика») и каких путей следует избегать («негативная эвристика»).

Рост зрелой науки представляет собой чередование непрерывно связанных между собой наборов теорий, за которыми стоит конкретная исследовательская программа — «фундаментальная единица оценки» существующих программ. И в этом состоит главная задача методологии, которая должна дать эти оценки на основе «диалектически разработанного историографического метода критики».

Характеризуя исследовательские программы, Ла Катон выделяет следующие черты: а) конкуренция; б) универсальность — они могут быть применены, в частности, к этике и эстетике; в) прогностическая функция — каждый шаг программы должен вести к расширению содержания, к «теоретическому сдвигу проблемы»; г) основными этапами в развитии программ являются прогресс и регресс, пределом этих этапов является «точка насыщения». Новая программа должна объяснить то, что не смогла объяснить старая. Изменение программ — это научная революция.

Особое внимание следует уделить идее Лакатоса о том, что некоторые из крупнейших исследовательских программ «продвигались на противоречивой основе». В этом отношении он ссылается на N. Бор, который, как мы знаем, смог выразить некоторые реальные диалектические противоречия микрообъектов в своем принципе дополнительности. Можно без преувеличения сказать, что идея вскрытия и «снятия» (т.е. разрешения, а не устранения) противоречий, возникающих в теории, свидетельствует о сильном «диалектическом течении» в концепции Лакатоса о сущности научного метода.

Мы должны рассмотреть эту сторону его концепции довольно подробно, поскольку она важна для нашей темы. Прежде всего, он подчеркивает, что тщательный анализ истории программы Бора «является поистине золотой жилой для методологии: ее поразительно быстрый прогресс — на противоречивой основе (выделено мной. — В. К.) — поражает, ее красота, оригинальность и эмпирический успех, ее вспомогательные гипотезы….. беспрецедентный в истории физики».

Почему Лакатос так высоко оценивает программу Бора как «поистине золотую почву для методологии»? Потому что Бор зафиксировал диалектическое противоречие в реальности, выразил его в теории и разрешил с помощью принципа дополнительности, подтвердив тем самым знаменитый афоризм Гегеля: «Нелепо говорить, что противоречие нельзя мыслить».

Именно Бор обнаружил в своей новой квантовой теории «вопиющие противоречия» своей программы с программой Максвелла-Лоренца. Но он сразу же сделал два важных вывода: 1. Эти противоречия не могут оставаться неразрешенными. 2. неверно, что при обнаружении противоречия (или аномалии) «в наших программах разработку программы следует немедленно прекратить; разумный вывод может быть и другим: устроить временный карантин для этого противоречия по гипотезам ad hoc (для данного случая. — В.К.) и довериться позитивной эвристике программы».

Почему для противоречия, выявленного в познании, должен быть установлен «временный карантин»? Да, чтобы без спешки и суеты выявить природу этого противоречия: является ли оно «логическим» (путаница, непоследовательность мысли и т.д.) или диалектическим, т.е. выражением реально существующего противоречия. Более того, Ла Катос подчеркивает мысль Бора о том, что «противоречия в основах исследовательской программы могут и даже должны быть возведены в принцип, что такие противоречия не должны слишком беспокоить исследователя, что к ним можно просто привыкнуть….. Однако последовательность… должен оставаться важнейшим регулятивным принципом… к обнаружению противоречий следует относиться как к проблеме. Причина проста. Если цель науки — истина, то наука должна стремиться к последовательности; отказавшись от последовательности, наука откажется и от истины».

Итак, от формально-логических противоречий и несоответствий (не отвергая их и не «отметая» до выяснения их природы) к выявлению и разрешению диалектических противоречий («противоречий-проблем») с помощью разработанных Бором принципов дополнительности и соответствия. При этом «интересы обеих логик» оказались «незатронутыми»: одна (формальная) «имела дело» с «логическими» противоречиями, другая — диалектика — с диалектическими, чтобы не «предаваться методологическому пороку» довольствоваться только формально-логическими противоречиями.

Лакатос, как честный и объективный методолог науки, хорошо знающий ее проблемы, проницательно «увидел», что Бор, учитывая особенность новой квантовой теории, не мог «любой ценой» добиться непротиворечивости новых выводов. В этом случае квантовая механика «удерживает согласованность» была бы далека от истины.

Согласно Лакатосу, гений Бора заключался, в конечном счете, в том, что «в этой новой теории (воровской квантовой механики после 1925 года — В.К.) пресловутый «принцип дополнительности» Бора возвел (слабое) противоречие в ранг фундаментальной и фактически достоверной характеристики природы и привел субъективистский позитивизм с аналогичной диалектикой и даже философией повседневного языка в единый дьявольский союз «1. 1 Таким образом, такая «фундаментальная и фактически достоверная характеристика природы», как ее реальное противоречие, была успешно выражена и разрешена в теории.

Эффективность программы

Что касается последнего параметра, Лакатос отмечает, что, во-первых, ученый не должен отказываться от исследовательской программы, если она не работает эффективно: такой отказ не является универсальным правилом.

Во-вторых, он предполагает, что «методология исследовательских программ может помочь нам сформулировать законы, которые положат конец интеллектуальной грязи, угрожающей заполонить нашу культурную среду еще до того, как промышленные отходы и автомобильные выхлопы начнут портить физическую среду нашего обитания».

В-третьих, Лакатос считает, что понимание науки как поля борьбы между исследовательскими программами, а не отдельными теориями, предполагает новый критерий демаркации между «зрелой наукой», которая состоит из исследовательских программ, и «незрелой наукой», которая состоит из «затасканного шаблона проб и ошибок».

В-четвертых, «Мы можем оценивать исследовательские программы, даже после их ликвидации, по их эвристической силе: сколько новых доказательств они предоставляют, насколько велика их способность объяснять опровержения по мере их роста.»

Эта тема уже рассматривалась выше, здесь мы сделаем некоторые дополнения. В одном из определений эвристика понимается как метод или методологическая дисциплина, объектом которой является решение проблем в условиях неопределенности. Область эвристики включает в себя неточные методологические регуляторы, а ее основной проблемой является разрешение противоречий, возникающих в науке. Эвристические (творческие) методы решения проблем обычно контрастируют с формальными методами решения, которые основаны на точных математических моделях.

С точки зрения Лакатоса и некоторых других западных методологов, эвристика характеризуется допущениями, ограничением сферы поиска путем анализа целей, средств и материалов, попыткой интегрировать мысль и чувственное восприятие, сознание и бессознательное. «Программа состоит из методологических правил: часть из них — правила, указывающие, каких путей исследования следует избегать (негативная эвристика), другая часть — правила, указывающие, какие пути следует выбирать и как им следовать (позитивная эвристика)».

Однако Лакатос придерживается мнения, что, во-первых, «позитивная эвристика исследовательской программы может быть также сформулирована как «метафизический (т.е. философский. — В.К.) принцип». Во-вторых, «позитивная эвристика, как правило, более гибкая, чем негативная эвристика». В-третьих, «необходимо отделить «жесткое ядро» от более гибких метафизических принципов, которые выражают позитивную эвристику». В-четвертых, «позитивная эвристика играет первую скрипку в разработке исследовательской программы». В-пятых, «Позитивная и негативная эвристики вместе дают приблизительное (неявное) определение «концептуальной схемы» (и, следовательно, языка).

Таким образом, позитивная эвристика — это методологические правила, которые способствуют позитивному развитию исследовательских программ. Эти правила определяют пути, по которым следует идти в дальнейших исследованиях. Позитивная эвристика включает набор предположений о том, как изменить или разработать опровержимые версии исследовательской программы, как модернизировать или усовершенствовать «пояс безопасности», и какие новые модели следует разработать для расширения масштабов программы.

Негативная эвристика — это набор методологических правил, которые ограничивают множество возможных путей исследования, избегая таким образом окольных или ложных путей к истине. Он предлагает придумать вспомогательные гипотезы, которые образуют «пояс безопасности» вокруг «жесткого ядра» исследовательской программы, которые должны быть скорректированы, изменены или даже полностью заменены при столкновении с контрпримерами.

На странице курсовые работы по психологии вы найдете много готовых тем для курсовых по предмету «Психология».

Здесь темы рефератов по психологии

Читайте дополнительные лекции: