Роль интеллектуального капитала в современной организации - Антикризисное управление как новый этап в развитии теории менеджмента

Оглавление:

Кризисное управление пытается учесть все эти моменты. Однако следует отметить недостатки этого определения. Во-первых, из определения не ясно, чем кризисное управление отличается от стратегического управления на качественном уровне. Отмечая, что стратегический менеджмент должен своевременно выявлять проблемы и иметь механизм их решения, авторы одноименного учебника пишут далее: «Реакция менеджмента на опасности и угрозы не должна происходить после того, как они уже возникли, по принципу «тушения пожара»; фокус менеджмента должен сместиться на действия по предотвращению и минимизации ущерба, когда его невозможно избежать». Сходство вышеперечисленных задач, исходя из этого определения, может служить основанием для определения антикризисного управления лишь как одного из инструментов стратегического менеджмента (еще одной стратегии). На самом деле, стратегический менеджмент имеет антикризисную стратегию как один из своих инструментов. Именно эту стратегию традиционно путают с антикризисным управлением как отдельной дисциплиной. Мы разделяем мнение тех ученых и экономистов, которые считают, что такой взгляд на кризисное управление сознательно ограничивает его возможности.

Во-вторых, опыт распада СССР, стремительного обвала мировой экономики в кризис 2008- 09 годов, личный опыт работы в качестве руководителя, арбитражного управляющего, а также руководителей временных администраций по управлению коммерческими банками и т.д. позволяет сделать следующий вывод. Предвидение кризиса — это желательная, так сказать, линия горизонта, но очень часто недостижимая в повседневном управлении на данном уровне развития производительных сил и производственных отношений современного общества. Обоснована точка зрения ученых, согласно которой поиск наиболее вероятного варианта будущего и разработка основанной на нем стратегии эффективны в относительно стабильной бизнес — среде. Однако в ситуациях с высокой степенью неопределенности такой подход может принести лишь незначительную пользу в лучшем случае, а в худшем — он просто опасен. Невозможно эффективно предсказать аномальное, неизвестное и невероятное, что вызовет кризис. Представляется возможным оценить действия, предпринятые при подготовке к кризису, чтобы избежать и/или минимизировать потери, особенно с помощью имитационного моделирования. Факторный анализ также используется в стратегическом менеджменте. Однако все эти оценки могут содержать значительную погрешность. В современном кризисном управлении основное внимание уделяется не предотвращению заранее признанных предпосылок кризисов, а, как было сказано выше, «тушению пожара, когда он разгорается». Кроме того, во время кризиса обычно проводится активный анализ последствий и подсчет убытков. Таким образом, если предположить, что приведенное выше определение кризисного управления адекватно отражает его предмет, то это может свидетельствовать либо о принципиальной неэффективности самого кризисного управления как целостной системы управления, либо о кризисе методологии, используемой в настоящее время специалистами по кризисному управлению. По нашему мнению, такие выводы неправомерны.

В-третьих, анализируя причины экономических кризисов, эксперты обычно ссылаются на множество причин. Психологически удобно объяснять уже наступивший кризис множеством причин. Между тем, насколько хорошо многочисленные факторы продвигают нас в прогнозировании (предвидении опасностей) кризисов, к которым относится процитированное определение? Выше мы отметили, что множественность факторов создает неопределенность, перед лицом которой прогнозы становятся опасными. Если существует множество причин, то эти причины систематически взаимосвязаны. Однако любая система удовлетворяет следующим условиям. 1) Поведение каждого элемента системы влияет на поведение системы в целом. 2) Поведение элементов и их влияние на целое взаимозависимы. Наконец, 3) если существуют подмножества элементов, то каждый из них влияет на поведение целого и ни один из них не оказывает такого влияния самостоятельно. Такой подход заставляет нас рассмотреть следующие свойства системы факторов, вызывающих кризис («факторы кризиса»). 1. каждая часть этой системы (1) обладает качествами, которые теряются, когда она отделяется от системы. Каждая система (2) обладает качествами — и существенными — которые отсутствуют в ее частях. Мониторинг отдельных факторов приводит к нежелательным последствиям. Накануне последнего кризиса все аналитики отмечали бурное развитие рынка недвижимости и деривативов, сформированного во многом за счет кредитования. В целом это было расценено как положительное развитие финансового рынка. Еще весной — летом 2008 года, — отметил Е. Гайдар, — были модными публикации о том, что глобального экономического кризиса не будет, что рецессия в экономике США маловероятна, что даже если она произойдет, то темпы экономического роста не изменятся, что из-за роста спроса на энергоносители в Китае и Индии снижение цен на них маловероятно. Однако позже выяснилось, что быстрое развитие этих рынков, наряду с другими факторами, как раз и стало причиной кризиса. Поскольку мы не изучали «кризисную» систему, а только ее отдельные факторы, мы не можем определить для себя мультипликативный эффект, который формируется в этой системе. Между тем, в неожиданный момент этот самый мультипликативный эффект оказывается для аналитиков самостоятельным кризисным фактором, который, казалось бы, возникает из ниоткуда. Следовательно, «многофакторный подход» к изучению кризисов создает проблемы в построении корректных прогнозов экономического развития.

Следует также отметить, что большинство сложившихся систем уже имеют устойчивые определения (концепции). В связи с этим на данном этапе развития кризис-менеджмента как науки было бы продуктивно рассмотреть альтернативу концепции «многофакторного» процесса возникновения кризиса, изучив мультипликаторы кризисных систем как отдельный предмет исследования. В случае успеха это может способствовать прогрессу в изучении кризисов. Позитивные шаги в этом направлении, на наш взгляд, связаны с исследованиями Д.Н. Суллы о «формуле успеха» как системе управленческих стереотипов, определяющих социальные процессы, а также с теорией «черного лебедя» Н. Талеба. В то же время развивается теория рефлексивности Дж. Сороса, которая рассматривает специфические формы поведенческих стереотипов на глобальных рынках. Очевиден интерес к экономическим взглядам Ф. фон Хайека. В-четвертых. «Руководство предвидит угрозу кризиса определенным образом» подразумевает анализ. Однако экономический анализ — это отдельная область знаний. Как уже упоминалось ранее, он используется как в стратегическом, так и в антикризисном управлении. Отметим также, что известные виды анализа, используемые для составления прогнозов на будущее, предполагают сравнение и оценку. Это может быть прямая экстраполяция данных, характеризующих прошлое, в будущее; использование различных поправочных коэффициентов, основанных на прошлом опыте, или опора на теории, подтвержденные ранее полученным эмпирическим материалом (например, «кривая Гаусса» или фрактальная геометрия Б. Мандельброта и т.д.). По этому поводу В. Мау остроумно замечает: «Как генералы всегда готовятся к прошлым войнам, так политики и экономисты всегда готовятся к прошлым кризисам. Пока это работает — до тех пор, пока мы имеем дело с деловым циклом, то есть с повторяющимися проблемами экономического динамизма». Другими словами: «Черный лебедь» Н. Талеба, олицетворяющий наступление кризиса, не обнаруживается вовремя с помощью «слабых сигналов — ранних и неточных признаков». Она непредсказуема, порождает качественные последствия для объекта управления и, как правило, позволяет увидеть связь с прошлым только ретроспективно. В этих условиях остается открытым вопрос, что делать, если в условиях глобальной неопределенности мы оперируем только методологией стратегического менеджмента, ориентируясь на опыт прошлого? — Мнение опытных менеджеров заключается в том, что «творческий поиск важен». Соответственно, «концентрация на прошлом опыте обычно не имеет смысла (выделено мной — П.У.)». Это ограничивает ценность прогнозов будущего, полученных на основе классического анализа, включая кризисы в социальной сфере. В то же время такие анализы и составленные на их основе прогнозы являются необходимым элементом любого менеджмента. Однако они не являются той отличительной чертой, которая выделяет антикризисное управление как отдельную форму науки и деятельности.

В-пятых, независимо от того, каким анализом руководствовался менеджер, и, соответственно, когда он прозрел, рано или поздно наступает момент истины. В этой ситуации необходимо незамедлительно принять решение об изменении существующей стратегии в рамках мер по снижению негативных последствий кризиса и использованию его факторов для дальнейшего развития. На первый взгляд, проблема напоминает замену неисправных деталей в какой-нибудь механической системе. Часть выходит из строя. Необходимо извлечь эту деталь и заменить ее на новую, которая работает более эффективно. Для механических систем это обычно решаемая задача. Но как насчет социальных систем? Опыт перехода от командной экономики в странах бывшего СССР к капитализму показывает, что очень трудно заменить одну стратегию другой. Возникает нетривиальная задача управления, которую можно сформулировать следующим образом. Существующая стратегия должна быть заменена другой. Понятно, как работают обе стратегии. Вопрос в том, как перейти от одной стратегии к другой, то есть как адаптировать старую систему, привыкшую к старой стратегии, к новой стратегии, к новым условиям. Представляется, что этот вопрос задается в рамках стратегического менеджмента, но эффективно решать его следует в рамках антикризисного управления как отдельной науки об адаптации к изменениям. Наконец, в — шестых, кризисные управляющие должны уметь проводить экономический мониторинг, анализ финансовой ситуации, обладать глубокими знаниями гражданского законодательства и процедур банкротства, предусмотренных Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве)» и т.д.. На данном этапе развитие этих навыков может ограничиться подготовкой кризисных управляющих, которые будут осуществлять процедуру банкротства в соответствии с Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве)» по решению арбитражного суда. Однако не стоит забывать, что объектом кризисного управления могут быть всевозможные социальные, а также биологические системы. Наличие широкого спектра объектов кризисного управления требует дополнительных исследований на основе единой методологии, открывающей новые горизонты. Данная методология предлагает использовать в качестве модели объекта управления живой организм, а не механическую систему.

Антикризисное управление как новый этап в развитии теории менеджмента

«Объект управления — живой организм» как адекватная модель управления на современном этапе развития общества.

На наш взгляд, антикризисное управление как наука, учебная дисциплина и вид деятельности имеет свои качественные характеристики. Она активно использует стратегический и оперативный менеджмент в качестве своих подсистем. В то же время, антикризисное управление — это целостная система управления, которая имеет свой объект (предмет) и метод как для управления, так и для дальнейшего исследования.

Она направлена на адаптацию объекта управления ко всем вызовам времени (изменениям), связанным с такими изменениями, как

свои собственные элементы (вся внутренняя среда) и
внешняя система, одним из элементов которой является сам объект нашего контроля (мировая экономика).

В данном случае важно подчеркнуть, что кризисное управление не направлено на сохранение объекта управления в неизменном виде. Объект управления — живой организм — должен развиваться, даже под воздействием внешних факторов.

В отличие от него, стратегический менеджмент исходит из цели «сохранения» объекта управления и считает, что «основной источник проблем лежит за пределами организации». Такой подход вытекает из взгляда на «объект управления как на машину», которая должна быть защищена от возможных сбоев, которые могут возникнуть из-за внешних воздействий. Основная задача кризисного управления — это не мониторинг и прогнозирование, которые могут помочь избежать (уклониться) от надвигающихся «проблем». Его задача — обратить надвигающийся (уже произошедший) «вызов времени» в пользу жизни и тем самым приспособиться к ней. Это действительно подход, при котором проблемы «снаружи» отражают проблемы, существующие «внутри» соответствующей единицы управления. В этом контексте финансовая реорганизация и внешнее управление компаниями (организациями) трансформируются в процедуру банкротства с учетом интересов кредиторов. При необходимости можно изменить форму собственности компаний, в отношении которых осуществляется антикризисное управление.

Подобные задачи решает временная администрация, которую Банк России может направить в определенный проблемный бизнес-банк и т.д. в соответствии с законом «О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций». В процессе процедуры банкротства, то есть когда объект антикризисного управления больше не может соответствовать требованиям рынка, он переходит к ликвидации как юридическое лицо. Другими словами, внутренняя среда объекта управления адаптируется к внешним обстоятельствам. Пример качественного антикризисного управления на государственном уровне в настоящее время демонстрирует Китай. После потери основных рынков сбыта из-за мирового кризиса Китай направил свои усилия на увеличение потребления своей продукции в стране, тем самым повышая уровень жизни, что способствует улучшению производительных сил общества.

Приспосабливаясь к изменениям, антикризисное управление должно уточнить, на какой стадии развития находится объект управления, а также скорректировать его основные характеристики таким образом, чтобы он мог максимально эффективно функционировать в своей среде, особенно в национальной экономике (если, например, это компания, банк и т.д.). Наконец, возвращаясь к теме нашего исследования, следует дополнительно подчеркнуть, что объектом антикризисного управления (как и объектом исследования) могут быть не только компании, организации, но и все виды экономических отношений, возникающих в мировой экономике. Кризисное управление также применимо к биологическим живым организмам, таким как человек. Между тем, стратегический менеджмент как наука и вид деятельности получил развитие в качестве эффективного инструмента для топ-менеджеров компаний (организаций). В то же время, как уже упоминалось выше, объект стратегического управления всегда рассматривался как «механизм» или механическая система. Все виды кризисов, переживаемых различными объектами управления, в настоящее время не являются областью изучения отдельной дисциплины. Экономические кризисы изучаются в рамках экономических дисциплин. Однако такие исследования, как правило, не имеют необходимых инструментов для изучения влияния человеческого фактора на причины этого кризиса. Например, экономические дисциплины не изучают кризис личности как фактор и продукт экономического кризиса. Такие исследования могут быть проведены с помощью инструментов, известных из физиологии и психологии, а также при изучении организационного поведения. Однако системный кризис личности влияет на качество трудовых ресурсов, т.е. производительных сил, которые в свою очередь определяют развитие производственных отношений, которые в свою очередь становятся объектом изучения экономических дисциплин. Выше мы отмечали, что факторы, определяющие экономические кризисы, в настоящее время не изучены как единая система. На данном этапе следует дополнительно отметить, что это сложная система, поскольку она находится в пограничной зоне как с экономическими дисциплинами, так и с областями права (законодательство о «банкротстве»), социологии, психологии, психиатрии и так далее.

Некоторые из факторов, влияющих на объект управления, являются экономическими, другие — психологическими и так далее. Дисциплиной, которая комплексно исследует все эти пограничные области, может стать кризисное управление. На наш взгляд, методология кризисного управления, которую предстоит разработать и внедрить в данном случае, должна быть применима к любому объекту, когда речь идет о его адаптации к новым условиям, независимо от того, находится ли он в них в данный момент или будет находиться в обозримом будущем. Живой организм, но не механическая система, обладает таким атрибутивным свойством. В контексте данной статьи мы не планируем изучать циклы развития объектов антикризисного управления. Мы лишь отметим, что антикризисное управление предполагает глубокое изучение этого вопроса. Серьезное продвижение в исследовании циклов развития объектов управления во взаимосвязи с экономическими процессами содержится в работах российских ученых Н.Д. Кондратьева и С. Глазьев.

Дополнительный импульс этим исследованиям может придать методология, основанная на так называемой системе «меридианов», которые, по мнению экспертов, проводящих исследования в Юго-Восточной Азии (Китай, Корея, Япония), образуют 12 фаз для полного цикла развития любой биологической или социальной системы. Каждый полный цикл, продолжительность которого составляет около 72 лет, представлен тремя волнами, каждая из которых объединяет четыре фазы.

Эта концепция основана на следующих тезисах. 1) Фазы биологических и социальных систем имеют общие закономерности. 2) Не существует «плохих» фаз. Существуют разрушительные переходы от одной фазы к другой фазе развития. Эти деструктивные переходы связаны с ошибками субъекта, которые оказывают влияние на объект управления. 3) Может быть неправильное понимание сути той или иной фазы, что затрудняет соответствующий переход к ней. 4) Невозможно дважды попасть в один и тот же поток, так же как и объект управления, перейдя на другой этап своего развития, становится качественно иным. Новый этап подразумевает качественно новую «физиологию» внешней и внутренней среды объекта управления. Во-первых, новая «физиология» объекта управления охватывает уровень «мышц и сухожилий», что применительно к социальным объектам управления, очевидно, относится прежде всего к организации бизнес-процессов и структуре производства (комплексу средств производства). Во-вторых, новая «физиология» включает в себя «биохимический» уровень. В этом случае роль «циркулирующей» и «лимфатической» системы для объекта управления берут на себя, в частности, денежная система и фондовые рынки. В-третьих, «новая психика» объекта управления включает такие понятия, как «миссия», «стратегия» и так далее.

В конечном итоге, все это подтверждает вывод о том, что «антикризисное управление как теоретическая дисциплина может успешно развиваться только путем интеграции концепций и данных из экономики, социологии, психологии, политологии и других гуманитарных наук». В то же время вопросы методологии выходят на первый план: анализ сложных, комплексных явлений требует системного подхода. Циклический характер развития «тела общества», а также этапы становления науки управления рассматриваются в исторической ретроспективе. Можно сказать, что новый кризис подвел некоторую черту под развитием науки об управлении «механическими» социальными системами. В настоящее время мы говорим о новой парадигме управления. Предприятие как объект управления больше не должно восприниматься в сознании менеджеров как бездушная и инертная «машина». Термин «предприятие-машина» заменяется термином «предприятие-живой организм». Современное предприятие должно освоить кризисный менеджмент как качественно новый способ управления, чтобы развить способность к постоянной самоадаптации.

Параллельно производительные силы и производственные отношения в обществе создают условия для макроэкономического управления в рамках глобальной экономики, которая объединяет предприятия — свои органы — как единый организм. На этом уровне создаются эластичные механизмы, сходные по функции с мышцами и сосудистыми системами биологически живого организма. Эти органы способны эффективно манипулировать рынком, корректируя отношения обмена, которые складываются между товарами в процессе общественного производства. Одним из наиболее формализованных «органов» экономического тела, на наш взгляд, являются современные деньги. Они не имеют реальной стоимости и поэтому выполняют функцию корректировки отношений обмена в рыночной экономике (функция инфляции). В свою очередь, изменение отношений обмена вызывает в экономике структурные сдвиги, о которых пишут известные российские и зарубежные ученые и экономисты. Функция современных денег позволяет корректировать обменные соотношения не только путем снижения цен, как это было наложено на классические деньги, которые имели реальную ценность во время Великой депрессии начала двадцатого века. Сегодня неэффективные валютные соотношения корректируются как путем снижения цен на переоцененные товары и услуги, так и путем роста цен на активы (товары и услуги), которые «недооценены» по отношению к ним. Проводящие (сосудистые) системы возникают внутри сложившейся системы. Их роль берут на себя национальные платежные системы, которые предоставляют государствам широкие возможности для проведения денежно-кредитной политики. Кроме того, функционируют международные платежные системы. Эти системы основаны на фондовых и валютных рынках всего мира и взаимосвязаны с ними. Эти рынки, подобно сердцу, перенаправляют денежную массу между различными денежными потоками, формируя платежный оборот за потребительские товары и услуги, средства производства, ценные бумаги и т.д., или направляя ликвидность с одного национального рынка на другой. Если модель «объект управления — живой организм» будет полностью реализована на практике, то такой объект на ранних стадиях проявления кризиса будет легко адаптироваться к предстоящим изменениям и в идеале «обойдет» все кризисы общественного производства или использует их как дополнительный источник своего развития. На основе модели «объект управления — живой организм» необходимо внедрить новую методологию, неотделимую от концепции интеллектуального капитала, НR-менеджмента, теории организационного поведения и прикладной психологии и так далее.

Основные принципы движения живых организмов и роль динамических поведенческих стереотипов в этом процессе

Давайте рассмотрим, что физиологи и психологи понимают под живым организмом. Это система, которая, во-первых, «сохраняет системную идентичность с самой собой, несмотря на непрерывный поток как энергии, так и вещества субстрата, через который она проходит». За редким исключением, ни один атом организма не задерживается в его клетках более чем на сравнительно короткое время. Организм, однако, «остается сегодня таким же, каким он был вчера, и его жизнедеятельность сегодня обусловлена всей его жизнью на сегодняшний день». Во-вторых, при всем этом организм изменяется в непрерывном направлении на всех стадиях и фазах своего существования. В этом случае организм, осуществляющий свои «движения» во внешнем мире, «не просто взаимодействует со средой, а активно влияет на нее, изменяя или стремясь изменить ее в требуемом ему отношении (выделено нами, П.У.). Эти особенности «живого организма» учитываются в контексте кризисного управления. Н.А. Бернштейн, русский классик психологии и физиологии, определяя рефлекторную цепь, которая производит движения организма, указывает как на безусловные или врожденные рефлексы, так и на «все реакции из обширного класса условных рефлексов, как у человека, так и у животных, которые развиваются в течение жизни, но в такой же степени зависят от пускового сигнала». С другой стороны, отмечает он далее, «…мы сталкиваемся с действиями, для которых триггер или пусковой сигнал не играет решающей роли и может вообще отсутствовать. Эти действия … Это то, что обычно называют произвольными действиями». В основном это объясняется тем, что «каждое движение порождает сложные и комплексные непроизвольные силы отдачи (реактивные силы)», которые зависят от положения и обстоятельств, в которых организм начинает свои действия. Наконец, она является следствием преодоления инерционных сил собственного движения, а также внешних сил, таких как сопротивление окружающей среды, противников и т.д. Организм может сделать свои движения управляемыми и отвечающими поставленной задаче только на основе непрерывного отслеживания и контроля их хода при посредничестве сенсоров — его органов чувств (осязание, обоняние, вкус, зрение и т.д.). В связи с этим «последовательность в формировании и реализации любого действия из класса так называемых волевых движений можно представить в виде следующих этапов. На первом этапе организм воспринимает и оценивает ситуацию, «то есть окружающую среду и самого индивида, заключенного в ней». Затем «индивид определяет, что делать с ситуацией, что его деятельность должна сделать из нее, а не то, что она есть. Наконец, пишет далее Н.А. Бернштейн, человек определяет: «3) вот что нужно сделать; 4) вот как, с помощью каких имеющихся двигательных ресурсов это нужно сделать». Эти два микрошага уже представляют собой программирование решения поставленной задачи. Далее следует фактический процесс решения его двигателя.

Чтобы набросать эскиз движения, организм должен «создать в какой-то форме образ того, что еще не существует, но что должно быть». Такое моделирование будущего «возможно только путем экстраполяции того, что мозг узнал из информации о текущей ситуации, из «свежих следов» … ‘ непосредственно предшествующих восприятий, из тех активных проб и пробников, которые относятся к классу действий (выделено нами, П.У.). Следовательно, физиологические процессы (мышечные, биохимические и психологические) любого организма в целом и на уровне его органов, клеток и клеточных структур направляются предыдущим опытом их жизнедеятельности, то есть динамическими стереотипами (поведением). Таким образом, «рефлекторная схема» Н.А. Бернштейна, включающая систему условных и безусловных рефлексов (т.е. «рефлекторные дуги», знакомые по классической физиологии) и систему «волевых действий», описанных в приведенных выше цитатах из его работ, представляет собой систему динамических стереотипов поведения. Без этих динамических стереотипов (поведения) экстраполяция в будущее была бы невозможна. Следует также отметить, что представление живого организма, особенно человека, о себе и окружающем мире также основано на прошлом опыте. Иллюстрацией к последнему выводу может служить опыт работы автора статьи в классе. Половине испытуемых был представлен рисунок, на котором схематично изображена пожилая женщина. Другой половине группы был дан рисунок, содержащий схематичное изображение молодой девушки. Затем всем студентам дали один и тот же новый рисунок, на котором, при ближайшем рассмотрении, были видны черты как пожилой, так и молодой женщины. В большинстве случаев студенты были запрограммированы своим предыдущим опытом: соответственно, те, кто ранее видел на картинке старую женщину, продолжали видеть старую женщину, а те, кто ранее видел девушку, также находили на новом рисунке молодую девушку. Точно так же, как в известном старом анекдоте, один слепой, дотронувшись до хобота слона, подумал, что это ствол дерева, а другой заподозрил в нем веревку. Давайте остановимся на важных мыслях из другой области знаний. Динамические стереотипы (поведения) — это система приобретенных поведенческих алгоритмов и привычек любого человека. Они 1) определяют физиологию живого организма на мышечном, биохимическом и психическом уровнях. Они 2) очень стабильны, и 3) очень часто возникают как «побочные продукты». Вполне естественная потребность, в связи с удовлетворением которой изначально возникает тот или иной динамический стереотип, может угаснуть, измениться. 4) Созданный таким образом динамический стереотип поведения, однако, становится самостоятельной потребностью, без удовлетворения которой человек уже не представляет своего существования. Впоследствии по тому же принципу возникают все новые и новые динамические модели поведения. Старые привычки, которые к этому моменту стали потребностями организма, 5) существенно определяют поведение человека. Эти новые потребности, накапливаясь, как снежный ком, в свою очередь формируют все новые и новые привычки (стереотипы поведения). Все это формирует сильную, очень консервативную систему, которая имеет свой мультипликативный эффект.

Очевидно, что можно выделить несколько групп поведенческих стереотипов. Первая группа наследуется в генах человека от предыдущих поколений. Вторая группа формировалась в процессе воспитания через семью, среду в детском саду, школе, институте, спортивных секциях, клубах по интересам, через восприятие опыта коллег при выполнении той или иной работы и так далее. Таким образом, она основана на восприятии чужого опыта, подражании чужому поведению (старшего брата или сестры, отца или матери, друзей, учителей или персонажей любимых сказок, книг и фильмов). Третья группа сформировалась как личный опыт в процессе собственной жизни. В результате в подавляющем большинстве случаев поведение современного человека определяется не естественными потребностями его существования (то есть не тем, что может доставить истинное удовольствие уху, обонянию, вкусу, осязанию или зрению). Его поведение, по аналогии с компьютерными программами, определяется тем, что стало «привычным», а также «популярным», «правильным», «полезным», «модным» или «необходимым», по какой-то причине, неизвестной даже ему самому на первый взгляд, в духе и мнении общества, с которым идентифицирует себя этот человек. Таким образом, поведенческие стереотипы пронизывают каждый живой организм и определяют все его процессы как на микро-, так и на макроуровне в его био- и социальной среде. Они пронизывают психику и физиологию каждого человека, как паутина броню, связывая его предпочтения и желания всевозможными взаимными обязательствами и нормами поведения.

С одной стороны, все это упрощает повседневную жизнь и устраняет многие трудности в жизни людей. С другой стороны, современный человек, сам того не осознавая, подобно трамваю, начинает двигаться по каким-то не совсем понятным ему «рельсам», которые, в принципе, могут быть вредны или чужды как его физиологии, так и психике. Эта система программ как бы осуществляет своеобразный мониторинг всех процессов, происходящих в организме. Некоторые процессы сразу получают «зеленый свет» благодаря поведенческим стереотипам. Наоборот, стереотипы некоторых процессов деактивируются, что в этом случае усиливает другой доминирующий в организме процесс и отражает его группу стереотипов. Некоторые процессы полностью блокируются поведенческими стереотипами. Большинство запланированных процессов и реакций на эти процессы стереотипным поведением происходят в мозгу человека бессознательно (неосознанно, как уже отмечал З. Фрейд). Однако многие люди замечают следующее. Если по какой-то причине им приходится отклоняться от привычных моделей поведения, они испытывают стойкий дискомфорт и «плохое предчувствие» в душе. Чтобы избежать таких чувств, человек старается действовать привычным образом.

У маленьких детей есть минимум динамических моделей поведения. Их жизнь окрашена в яркие цвета и светлые, свежие эмоции. Большинство действий детей жизнерадостны и позитивны. По мере взросления они накапливают целую кучу представлений о том, что хорошо и что плохо, как себя вести и как не вести. Эти «рельсы» проложены на очень неустойчивом фундаменте. Причина этого в том, что каждый поведенческий стереотип — это продукт вчерашнего дня, в то время как жизнь жива, нова и поэтому изменчива. Получается, что новизна сегодняшнего дня очень прочно вдавлена в прокрустово ложе схем, разработанных человеком в прошлом. Рано или поздно в бизнесе случаются неудачи. Человеку очень трудно понять, почему это происходит. Ему кажется, что он все понимает и делает «правильно», «как все». Однако задуманные им планы не сбываются. В жизни любого человека это может вызвать дискомфорт, уныние и агрессию по отношению к окружающим. По сути, это появление «черного лебедя», то есть кризиса, спровоцированного самими людьми, чей разум оказался «засоренным» на определенном этапе жизни. У кризиса идентичности, о котором в последнее время много и громко говорят социологи и психологи, есть серьезная предпосылка. Отметим в этой связи, что изменение качества производительных сил является важным фактором, который необходимо учитывать при исследовании любого кризиса, в том числе и кризиса общественного производства. Попробуем применить законы развития живых организмов к объектам управления в национальной экономике в рамках наших представлений о теории антикризисного управления.

Интеллектуальный капитал как система динамических поведенческих стереотипов и его место в исследовании «объект управления — живой организм»

Уже в работе К. Маркса «Капитал» были введены понятия «постоянного» и «переменного» капитала. Под постоянным капиталом понимались здания, машины, оборудование, сырье, полуфабрикаты и т.д. Согласно К. Марксу, постоянный капитал не создает новую стоимость, а переносит часть своей стоимости на вновь созданные товары посредством амортизации. В отличие от постоянного капитала, переменный капитал создает новую стоимость. К. Маркс называл переменным капиталом рабочую силу, вовлеченную в процесс общественного производства. Очевидно, что рабочая сила как экономическая категория абстрактна. Последующие исследования позволили нам построить более эффективную модель.

Концепция интеллектуального капитала, разработанная в современной западной экономической литературе, является, на наш взгляд, логическим развитием категории «рабочая сила». В современной литературе выделяют 1) «человеческий капитал», 2) «социальный капитал» («реляционный капитал») и 3) «организационный капитал» как подсистемы интеллектуального капитала. «Человеческий капитал» в данном случае относится к потенциальным способностям и навыкам человека интегрировать свои знания, навыки и опыт в соответствующее производственное поведение. Эта подсистема является мощным ресурсом для продвижения любого объекта управления, поскольку ее элементами являются способности и навыки сотрудников интегрировать свои знания, компетенции и опыт в соответствующее производственное поведение. С одной стороны, «человеческий капитал» обладает потенциалом адаптации объекта управления к возникающим изменениям в обществе (потребностям экономики и возможностям, предоставляемым научно-техническим прогрессом). С другой стороны, эта подсистема интеллектуального капитала, как и любая другая система с динамичными моделями поведения, очень консервативна, что может затруднять (блокировать) даже своевременно начатые изменения. В силу этого диалектического противоречия вопрос о том, какая тенденция в поведении «человеческого капитала» будет преобладать и определять развитие объекта управления на том или ином этапе, всегда остается открытым. Во многом это зависит не только от влияния элементов, составляющих человеческий капитал как систему, но и от влияния на человеческий капитал других подсистем интеллектуального капитала, «социального капитала» и «организационного капитала». Давайте объясним эту идею.

Производственный ресурс, возникающий из связей и отношений между сотрудниками внутри компании и между сотрудниками компании, клиентами и партнерами, называется «социальным капиталом» (или «реляционным капиталом»). Его элементами также являются репутация, имидж компании, названия ее брендов и торговых марок и т.д. Это можно объяснить тем, что все эти категории являются проявлением отношения общества к компании и продукции, производимой ее сотрудниками. Очевидно, что позитивные личные отношения между сотрудниками учреждения и субъектом управления способствуют эффективному развитию платежной системы. Неуправляемые конфликты интересов, парохиализм и т.д. могут существенно затруднить развитие объекта управления. Понятие «организационный капитал» должно включать в себя организационную структуру предприятия, а также все управленческие и производственные технологии и так далее. В данном случае имеются в виду все производственные технологии, внедренные на данном предприятии, а также технологии и обычаи управления человеческими ресурсами, делопроизводством, финансами, транспортом, материалами, готовой продукцией и т.д.

В той или иной степени каждый элемент интеллектуального капитала оказывает свое влияние на ценность и стоимость продукта или услуги, созданных компанией и затем проданных на рынке. Стоимость интеллектуального капитала, а также стоимость материальных активов (недвижимости и денег) в конечном итоге определяют рыночную стоимость рассматриваемого бизнеса.

На первый взгляд, может сложиться ошибочное мнение, что материальные и нематериальные активы в равной степени составляют эту новую стоимость. Между тем, разница между рыночной стоимостью компаний и их балансовой стоимостью, которая, по сути, отражает только материальную часть активов компании, интенсивно росла в последние десятилетия. Также отмечается, что, например, два предприятия с одинаковой балансовой стоимостью и одинаковой структурой активов могут иметь разную рыночную стоимость. Резкое снижение стоимости компаний во время кризиса в основном связано с переоценкой интеллектуального капитала. В частности, во время нынешнего экономического кризиса цены на престижную недвижимость упали меньше, чем на аналогичную дорогую, но менее престижную недвижимость.

Ценные бумаги, выпущенные разными организациями, ведут себя по-разному. Все это может свидетельствовать о том, что роль интеллектуального капитала в производстве и реализации товаров и услуг в текущем периоде неуклонно возрастает. Возникает вопрос, как использовать модель «предприятие — живой организм» в практике управления и, соответственно, повысив эффективность интеллектуального капитала, повысить эффективность капитала в целом. Очевидно, что управление интеллектуальным капиталом на основе традиционных экономических методов, основанных только на бухгалтерском учете, анализе хозяйственной деятельности, финансовом анализе и прогнозировании на основе экстраполяции экономических показателей из прошлого, вряд ли возможно. С другой стороны, на практике подтверждается подход, согласно которому человеческим ресурсам отдается приоритет перед другими производственными ресурсами.

Это подтверждается, в частности, успехами стратегии кай — дзен, которая включает в себя в качестве важнейших элементов систему как материальной, так и нематериальной мотивации труда. Очевидно, что для эффективности этих и других моделей управления необходимо тщательно разобраться в поведении динамических стереотипов, определяющих развитие интеллектуального капитала. Сложившаяся система динамических стереотипов человеческого поведения оказывает непосредственное влияние на общественное производство. Основателям компании или банка, а также топ-менеджерам, которым доверена организация государственного или общественного предприятия, может помочь только накопленный ими жизненный опыт. Через эту призму они оценивают весь окружающий мир, включая своих клиентов, конкурентов, сотрудников, деловые и трудовые отношения, рынки со всеми их котировками и тенденциями и так далее.

Следовательно, поведенческие стереотипы, выработанные топ-менеджерами «вчера», будут жестким фундаментом, на котором формируются «правила» управления. Согласно этим «правилам» «сегодня» и «завтра» должна быть создана новая компания или та или иная государственная/общественная структура (программа). Это система «определения» управленческих стереотипов, которые постоянно подкрепляются подчиненными менеджерами. Подчиненные менеджеры на заданной учредителями платформе из определяющих стереотипов поведения создают документооборот, регламенты, деловую этику, отношения с партнерами и учредителями, клиентами, поставщиками и подрядчиками, технологические цепочки и т.д.

В конечном счете, они определяют систему «подкрепления» поведенческих стереотипов. Все люди, вовлеченные в общественное производство, формируют очень консервативную социальную систему, основанную на их вчерашнем опыте. Его элементами являются разнообразные определяющие и закрепляющие стереотипы управления (поведения) компании (банка), государственного учреждения, отрасли, региона, государства, международных отношений и т.д.

Вся эта система сформированных динамических стереотипов управления определяет «формулу успеха» компании, государственного учреждения или государства в целом, элементами которой являются его корпоративная культура, миссии, стратегии, всевозможные бизнес-процессы и технологии. «Человеческий капитал», «социальный капитал» (или «реляционный капитал»), «организационный капитал», рассмотренные выше, как система динамических поведенческих стереотипов, образуют «формулу успеха» объекта антикризисного управления. В свою очередь, «формула успеха», задействованная в производстве новых ценностей, приобретает рыночную стоимость и воспринимается обществом как интеллектуальный капитал.

Его элементами являются «человеческий капитал», «социальный капитал» и «организационный капитал», суть этих понятий для нашего исследования была определена выше. С изменением производительных сил и рынка, стратегии предприятия, отрасли, национальной экономики в целом должны были корректироваться соответствующие «формулы успеха». Результатом должна стать реструктуризация интеллектуального капитала и средств производства. Однако, как уже говорилось выше, динамические стереотипы имеют перекошенный характер и с трудом поддаются изменению и преодолению под воздействием новой среды, новых стимулов. Косное построение системы динамических стереотипов управления накладывает «шоры» на сознание менеджеров. Это не дает им возможности по-новому взглянуть на окружающий мир, увидеть новые тенденции в общественном производстве.

Роль динамических стереотипов управления в возникновении кризисов общественного производства

Интеллектуальный капитал, представляющий собой систему динамических стереотипов управления, по своим свойствам напоминает замерзшую воду. Приняв форму, она сохранит ее, независимо от того, насколько она отвечает вызовам времени, а также от собственной эффективности в данный конкретный момент. В повседневной жизни изменения в системе управления не являются чем-то само собой разумеющимся. Психика менеджера, как и психика любого другого человека, строится на динамических стереотипах поведения, ранее сформированных в его сознании. Все процессы, происходящие в реальной жизни, проходят через этот фильтр. С этой точки зрения, как мы отмечали выше, рекомендации гуру стратегического менеджмента обращать внимание на «слабые сигналы» трудно услышать на практике. В результате «новые» бизнес-требования очень часто воспринимаются лицами, принимающими решения, как временное отклонение от оптимальной и устоявшейся системы управления.

Для того чтобы сам мониторинг мог эффективно отражать эти изменения, необходимы критерии, позволяющие адекватно отслеживать потенциальные изменения. В противном случае, добрая воля к адаптации подразделения управления может столкнуться с непониманием, страхами, открытым или скрытым сопротивлением со стороны смежных управленческих структур или заинтересованных сторон (клиентов), которые на данном этапе не чувствуют или не воспринимают по-разному текущую реальность и те изменения, которые придут ей на смену. Вопрос о том, чей взгляд на текущую ситуацию и перспективы более правильный в данном случае, может оставаться открытым долгое время, если высшее руководство не проявит политической воли.

В этом контексте существует опасность, что адаптация объекта лидерства начнется только тогда, когда вызов времени уже нельзя будет игнорировать, потому что изменения не только «стучатся в дверь», но и разрушают стены старых структур лидерства, которые внезапно заболели. В результате плавных изменений в «формуле успеха» не происходит. Присутствуют фазовые брызги. В этом контексте, по мнению Ф. Хайека, экономический подъем следует считать стимулированным кредитной экспансией ложных ожиданий участников рынка относительно погашения относительно длинных производственных цепочек. В свою очередь, кризис интерпретируется как обнаружение убыточности этих инвестиций, а рецессия — исправление ошибок, основанных на искаженной информации.

Описанная выше особенность стереотипного поведения формировать искаженные представления об окружающем мире, позволила Дж. Соросу выдвинуть теорию рефлексивности. По его словам, предвзятое восприятие рынка создает ложные предпочтения среди его участников. В свою очередь, «преобладающие» предпочтения участников влияют не только на рыночные цены, но и на «фундаментальные условия». В то же время, «изменения рыночных цен приводят к дальнейшим изменениям рыночных цен». Эти «фундаментальные условия», в свою очередь, формируют «искаженное восприятие» участников рынка, и все повторяется по спирали.

Результат: «…рыночные цены всегда ошибочны». По словам Джорджа Сороса, «восприятие участников по своей сути содержит ошибку, и существует взаимная связь — связь между ложным восприятием и реальным ходом событий, результатом которой является отсутствие согласия между ними». «Я называю, — пишет он далее, — это двустороннее отношение рефлексивностью». Эти закономерности наглядно иллюстрирует нынешний кризис в мировой экономике. В последние десятилетия движущей силой экономики США были ипотека, фондовый рынок и доллар США.

И обычные люди, и руководители высшего звена разработали «формулу успеха», согласно которой американская недвижимость и акции корпораций всегда будут расти в цене. Соответственно, недвижимость является надежным активом, против которого можно безнаказанно выпускать производные финансовые инструменты. Эти ценные бумаги, такие как доллар США, казначейские обязательства США и акции корпораций со всего мира, будут с готовностью поглощаться как абсолютная ценность в неограниченных количествах. Дефицит природных ресурсов породил еще один динамичный стереотип. Она возникла из представления о том, что нефть, самый важный энергетический ресурс нашего времени, «никогда больше не будет дешевой». Все прогнозы относительно роста ипотечного рынка, фондового рынка, возможностей эмиссии долларов, рынка нефтяных фьючерсов и т.д. основывались на ортодоксальном финансовом анализе и прогнозах, основанных на экстраполяции экономических показателей из прошлого.

Однако выше мы отметили, что любая «формула успеха» консервативна по определению. Со временем она теряет связь с окружающим миром и реальными экономическими процессами. Описанные выше динамические стереотипы привели к искажению отношений обмена на мировом рынке. В формировании цен на нефть, например, основой оказались потребительские характеристики нефти как спекулятивного товара, а не потребительские характеристики товара, необходимого для производства.

Точно так же были искажены цены на недвижимость и т.д. Денежные потоки, обслуживающие экономику, также оказались искаженными. Рынок объективно нуждался в корректировке. Однако в то время центральные банки, взаимные фонды и кредитные учреждения были наводнены корпоративными акциями, ценными бумагами Казначейства США, нефтяными фьючерсами и производными ипотечными облигациями, выпущенными в гипертрофированном количестве под обязательства американских граждан.

Корректировка валютных соотношений может произойти либо по типу Великой депрессии 1920-х годов, либо через гиперинфляцию. В первом случае цены на одну группу товаров (в основном на рабочую силу, ценные бумаги, иностранную валюту, энергоносители и т.д.) должны были резко упасть, в то время как цены на другие товары (в основном на продукты питания) остались неизменными.

Сценарий 1″ был реализован во второй половине 2008 года и первой половине 2009 года. Недвижимость оказалась неликвидной. Рынок ценных бумаг (особенно фондовый рынок) рухнул. Цены на промышленные товары (включая нефть) резко упали. За этим последовало некоторое повышение цен на энергоносители и рост индексов фондовых рынков почти на 100% за несколько месяцев после их стремительного обвала.

В настоящее время ведутся оживленные дебаты о том, каким будет сценарий выхода из экономического кризиса: будет ли он иметь форму буквы «U» или буквы «W». Видимо, этот вопрос остается открытым в связи с «формулой успеха» «западного» общества. Чтобы вторая половина кризиса не прошла по мотиву картины Айвазовского «Девятая колонна», чтобы обвал цен и затоваривание рынка не сменились гиперинфляцией, необходимо найти и запустить безболезненный для экономики механизм, который в перспективе обеспечит эффективную стерилизацию «навеса ликвидности».

Тем временем в мировой экономике может возникнуть избыток ликвидности, поскольку скорость обращения денег вернется к докризисному уровню. Возвращаясь к вопросу о влиянии поведенческих стереотипов на развитие кризисных явлений, отметим внешний парадокс. Как правило, все менеджеры видят изменения, бессознательно понимают проблемы рынка. По этой причине в преддверии грядущего кризиса нет серьезных публикаций, предупреждающих об опасности «пузыря». Напротив, как мы отмечали выше, многие эксперты говорили, что кризисы по мощности невозможно приравнять к Великой депрессии 20-х годов в современной мировой экономике.

Тем временем, когда кризис закончится, менеджеры будут писать мемуары и научные статьи об этом кризисе, который они предвидели, но не смогли им управлять, потому что были «скованы обстоятельствами». В этом контексте необходимо сделать следующее существенное замечание. Менеджерам во время кризиса «обстоятельства» действительно мешают принимать эффективные управленческие решения. На пороге кризиса большинство менеджеров следуют программам стереотипов управленческого поведения, с которыми они запечатлены в существующем бизнесе. Это так называемая «активная поведенческая инерция», которая приводит компании к кризису.

Фактически, мы должны сказать, что благодаря динамическим стереотипам, каждая биологическая и социальная система, по сути, является:

не видят собственных проблем и не могут найти для них глобальные решения;
не способны качественно (без влияния извне) решать собственные проблемы;
Но она будет искать опору только в себе и противостоять внешним влияниям, определяемым вызовом времени.

В этом отношении, чтобы быть эффективной, система антикризисного управления должна быть внешней по отношению к объекту управления.

Это правило наиболее четко прослеживается в отношении живых организмов. Самолечение сложных («кризисных») состояний может привести к самым серьезным, даже фатальным последствиям. Необходимы профессиональные врачи. На социальных объектах, в банках, на предприятиях и т.д. — это может быть управление прибыльными коллективами, подотчетными кредиторам, акционерам или государству и т.д.

Система антикризисного управления по принципу внешнего наблюдателя должна постоянно отслеживать и обеспечивать обратную связь с системой динамических стереотипов — формула успеха объекта управления.

Для этого необходимы информационно-аналитические системы с высокой эффективностью. На данном этапе целесообразно создавать их на уровне страны. Инструменты, используемые в антикризисном управлении, должны оперативно устранять динамические стереотипы управления, разрушительные для конкретного этапа развития предприятия (отрасли, национальной экономики и т.д.), и сохранять все то, что является перспективным в формуле успеха объекта управления.

Такая работа вполне осуществима в контексте реинжиниринга и/или реструктуризации. В этом случае эффективная модель антикризисного управления обязана генерировать новые элементы формулы успеха предприятия, которые бы обеспечивали заданные этапы его дальнейшего развития.

В конечном счете, все это позволяет управлять интеллектуальным капиталом и, следовательно, всем «объектом управления — живым организмом» на качественно новом уровне. Напротив, если «формула успеха» объекта управления по своим характеристикам напоминает засохшее дерево, следует провести процедуру ликвидации, при необходимости осуществить обмен активами, как бы сохраняя «здоровые побеги».

На странице курсовые работы по менеджменту вы найдете много готовых тем для курсовых по предмету «Менеджмент».

Здесь темы рефератов по менеджменту

Читайте дополнительные лекции: